Оксана Алексеева - Рассветница

– Нет ли снимков каких?

– Есть, конечно!

И удивляться нечему. Такие обычно хранят все архивы, как самое главное свое сокровище. Бабуля, пыхтя, носила из шкафа все альбомы и складывала стопкой на диван, но Илья сразу выхватил тот, который выглядел самым старым. Черно-белые снимки, нелепые платья и постановочные подкрашенные фотографии. А бабуля ничего так в молодости была! И муж еще – такой суровый, здоровенный мужик. Илья искал, пока не откопал снимок его совсем молодого.

– А это кто? – он ткнул на девушку, стоявшую рядом с сопливым мальчуганом.

– Так это… сестра Егоркина. Болела она чем-то, я уже не вспомню, и умерла еще до того, как мы с ним познакомились.

Скорее всего, не болела, а была убита. Но сейчас уже хвостов не догонишь. Осталось закончить:

– Это она вас из дома выгнать хочет. Так-так, ну-ка не бледнеть! У вас валидол где?

Но бабуля была боевой, советской стальной закалки. Она взяла себя в руки, а волнение выдавалось только задребезжавшим голосом:

– Как же?.. И где ж была она столько лет, если всегда туточки оставалась?

Илья пожал плечами:

– Возможно, кто-то потревожил ее могилу. Ведь она где-то недалеко похоронена?

– Ну да… Родителей и Егорку с ней рядом хоронили…

Рассветник встал и бодро сказал:

– Тогда давайте по чайку, а потом на кладбище. Погода сегодня отличная, самое время гулять!

Да уж, кремация решала бы многие проблемы. Если тело потревожили, то у Ильи следующая ночь будет еще веселее предыдущей, но спутнице об этих тонкостях лучше не знать. У нее заметно тряслись руки, когда она наливала чай и пододвигала тарелку с печеньями. Но Илья знал цену этой выдержке – с таким человеком он и в разведку бы пошел. Порой молодые и вроде бы сильные в штаны делают, а у нее просто руки немного трясутся, да голос подводит.

Оказалось, что могила в порядке. Даже оградка цела, а холмик сверху весь зарос лебедой – верный признак, что тревог не было и душа ее давно должна была покинуть это место. Илья в детстве часто задавался вопросом, куда же отправляются эти самые души, но так и не придумал. В потусторонние миры он верил – он сам тому был живым доказательством, но не мог себе представить ад или рай так, как рисуют их в религиозных источниках. Наверное, человеку и не нужно этого знать до самого конца, даже рассветнику. И потому Илья перестал мучиться этим вопросом.

К сожалению, проблема была нерешаема. По пути назад он допрашивал уже о каждой мелочи, за которую можно было бы зацепиться:

– Может, вещь ее какая в доме осталась? Вы хорошенько подумайте, это важно! Снимки ее сожжем, но призраки обычно привязываются к какой-то вещи – чему-то очень для них значимому. Икона, нательный крест… Ничего такого?

– Да нет же, – бабуля разводила руками. – Или я знать об этом не знаю.

– Или вы перестановку делали незадолго до того, как все началось? А может, находили что-то?

– Находила! – через минуту вспомнила хозяйка. – Но не крест только!

Илья заторопил:

– Да говорите же уже!

– Летом внуки приезжали, с ними мы в подвале немного ремонт сделали. Там балки перекосились – вот-вот рухнут. Ну, думаю, хоть досками подбить, авось еще лет десять продержатся. И там, в одной из балок трещина такая пошла, а внутри дупло. Ну, вот там я ножик и нашла. Кто-то спрятал давным-давно. Старый ножик, красивый, с резьбой на рукояти.

Вот и склеилось. Девушку ту убили, это и до сих пор было ясно. Умершие своей смертью редко возвращаются и никогда для зла. И если орудие убийства спрятали, а потом его тронули, то она и проснулась.

– И где нож? – теперь строго говорил Илья.

– Да положила где-то… Он так-то красивый, но тупой и в хозяйстве непригодный.

И то хорошо, что она им продукты резать не начала. Нож отыскали быстро – в самом деле красивый, старинный. Такой и аукционистам продать можно. Жаль, что не выйдет. У Ильи в гараже мини-плавильня – там ножик и закончится, отпустив наконец-то неприкаянную душу туда, где ей быть полагается.

– И что? Больше ее не будет? – с надеждой спрашивала бесстрашная бабуля, которая вызывала в Илье все больше уважения.

– Не будет, Марья Семеновна. Обещаю.

– А почему ж она к ножику-то привязалась? Что ж в ножике такого?

Илья не ответил. Наивной хозяйке подробности ни к чему. Если оружие было спрятано в доме, то убийца наверняка кто-то из своих – быть может, даже ее покойный муж. Или свекор. О таком сообщать уже поздно, какая теперь разница?

– Постой-ка! – защебетала бабушка. – Погодь маленько, я хоть обед приготовлю, накормлю.