Ильяс Найманов - Столкновение

Ученый свернул на неширокую, но длинную привычную улочку, где располагался ряд магазинов, стояли бабки с цветами, околачивались попрошайки, играя на гармошке, или просто грустили перед коробкой, в которой валялась рублевая мелочь. Трофим почувствовал, что ему нужно сесть. Осмотревшись, он выбрал свободную скамейку, у ножки которой, заглядываясь на прохожих, топтались два голубя. Сентябрьское солнце здесь, в Москве, по-другому грело и даже обжигало кожу. Трофим расстегнул верхнюю пуговицу рубашки и глубоко вздохнул, наслаждаясь движением потоков людей, отдаленными звуками машин, которым проезд по этой улочке был закрыт, и чириканьем воробьев. Справа от него расположились несколько бабок с корзинами цветов, напротив доброжелательно распахнул двери продуктовый магазин, у которого сидел подвыпивший бомж с гармошкой за спиной и битой алюминиевой тарелкой перед ним, слева стояли несколько почти пустых скамеек, на которых из-за чего-то дрались воробьи, да пара газетных киосков, в которых не было видно продавщиц, очевидно, сидящих ниже прилавков со своим вечным вязанием непонятных вещичек. Мимо протекал люд. Кого здесь только не было! И юные девочки-абитуриентки, и работяги, и приличные матроны с габаритами от ста пятидесяти. Громко переговариваясь, прошла группа музыкантов с длинными волосами в пучке, в футболках и кожаных куртках с железными клепками, в банданах с яркими рисунками черепов и с гитарами в чехлах. Еще и еще пестрый, разномастный люд со своими делами, заботами, разговорами. Из магазина вышел еще один музыкант ростом выше среднего в широкополой шляпе, зеркальных очках, черной кожаной одежде и, несмотря на жару, в перчатках. Его рот закрывал шейный платок, отчего он немного напоминал сталкеров. Незаметно для себя Трофим засмотрелся на него, в конце концов, такой новый стиль в молодежном движении был для него новинкой. Музыкант присел на корточки рядом с бомжом, что-то сказал ему, бросил монетку, потрепал по плечу и ушел.

Трофим проводил его взглядом и снова уставился на поток проходящих людей, коротких юбок, стальных брюк, подолов, джинсов, туфлей и кроссовок. Захотелось пить. Он уже собрался было встать, чтобы зайти в магазин, как вдруг его взгляд упал на бомжа. От увиденного пить ему перехотелось совершенно. Бомж был мертв. Он сидел, уронив голову на грудь, и как будто бы спал, но иссохшие руки, потемневшая и будто истонченная кожа лица обожгли Трофима холодом понимания. Он видел примерно такие же тела… там, в Зоне… именно так и убивали зомби, истощая и превращая в мумию. Судорожными движениями он полез в карман брюк, где лежали ключи от дома, к которым был привязан брелок. Особый брелок из магазина. Трофим нажал на кнопочку посередине, включая тревожную сигнализацию, и теперь все агенты спецслужб, направленные на поимку Луки, устремились к нему. Именно сейчас Владимир, сидевший за монитором ноутбука в сувенирном магазине, подпрыгнул на метр, едва не ударившись головой о низко расположенную лампу. Именно сейчас на выделенных каналах планировалось оцепление района, вылетали из гаражей бронированные джипы, полные бойцов с хмурыми взглядами и артефактами на груди, именно сейчас несколько беспилотников, застыв на разных высотах, взяли в объектив Трофима и близлежащие окрестности. Ученый вспомнил что-то и достал из нагрудного кармана наушник, замаскированный под дешевый слуховой аппарат.

– Док, Док, это Владимир! Что случилось? – послышался задыхающийся от волнения голос. Трофим задумался на мгновение. – Если не можешь говорить, покажи, я вижу сверху!

– Они среди нас, Володя…

Гробовое молчание в эфире.

– Как ты вычислил, Док?

– Напротив меня у дверей магазина труп. Видишь? – не двигаясь, ответил Трофим.

– Ты уверен, Док?! Может, это приступ?

– Это не приступ. Это не Лука… Это кто-то из его свиты, – медленно и негромко сказал ученый, понимая весь ужас ситуации.

Надежда на то, что все обойдется, что Лука Псарас все-таки не выжил, не оправдалась, и теперь счет идет на дни. Возможно, нужно будет эвакуировать весь город и бомбить Москву тактическими ядерными зарядами. Правительство-то давно снялось с города, а залы со сценами заседаний и совещаний можно поставить и в бункере. А население пока еще ни о чем не подозревает, эти-то люди и станут первыми зомби в городе. Холодной волной поднималась злость. Миллионы невинных… огромный мирный город… в огонь, если только они не вырежут эту заразу подчистую.