Рут Хартц - Бестиарий. Ногицунэ

– Во мне сидит демон. – Мэйт старается держать голос ровным, но тот всё же дрожит. – Я не такой человек. Я… – Она спотыкается на полуслове. – Я боюсь того, что внутри меня. И того, кем я становлюсь.

Матильда долго рассматривает гостью. Склоняет голову то так, то эдак, щурится и, наконец, приближается. Пёс семенит рядом и с каждым шагом всё больше оголяет клыки. Мэйт смотрит только на него, и не ожидает, что хозяйка дома бросит в её сторону нож.

Рэйес отскакивает назад и выставляет перед собой руки, на долю секунды уступает ногицунэ. С оглушительными лаем собака припадает к земле в ответ на жёлтое пламя в глазах незнакомки.

– Эй! Какого чёрта? – кричит Мэйт и косится на пса, что не двигается с места, но не затихает.

– Проверка, – всё тем же спокойным тоном отвечает Матильда и кивает на нож, вонзившийся перед гостьей в песок. Властная рука опускается на загривок псу, и тот умолкает, только продолжает скалиться. – Поговорим здесь, в дом я тебя не впущу.

Ведьма разворачивается и шагает обратно к крыльцу.

– Вы оставите меня с ним? – переспрашивает Мэйт и указывает на пса. С клыков того капает слюна, шерсть на загривке снова стоит дыбом. Кажется, ещё секунда, и собака бросится в атаку.

– Это умное животное. Курицу же он не убил. Тебя тем более не тронет, – отвечает Матильда, ни разу не повернувшись.

– Пусть только попробует, – тихо рычит над ухом голос ногицунэ.

– Закрой пасть и не смей её раскрывать в моём присутствии! – рявкает Матильда. Мэйт смотрит на неё и не узнаёт. Глаза полыхают, уголки губ подрагивают от гнева, руки напряжённо сжимают подол юбки. Прежних спокойствия и уверенности как не бывало.

Демон усмехается, но молчит. Рэйес не набирается смелости спросить, как ведьма могла услышать ногицунэ.

(год и четыре месяца спустя)

– Не жалеешь, что съехал?

– Определённо, лучше так, чем с ногицунэ за стенкой. Нужно было решиться ещё раньше. К тому же, – Иошики обводит затхлую тёмную комнатушку взглядом, – так я ближе к своим.

Раинер пытается найти во всей этой обстановке что-то хорошее, но ничего не выходит. Что ж, другу виднее. Саито переехал в приют две недели назад, уже обзавёлся картотекой, починил все неполадки на первом этаже и установил несколько кондиционеров. По мере сил Раинер помогал, но всё чаще должен был возвращаться на работу. Недавно доктор Раш перевёл его в людскую клинику, где работы ждало в разы больше. Многие задавались вопросом, зачем открыли больницу для мифов? Большинство из них могли лечиться собственными силами, кровью или магией. Другим нечем было платить. Но даже в ЭмКей нашлись спонсоры, такие как тип, величающий себя Бароном, банкир и хозяин нескольких крупных отелей за пределами острова. Договор с кланом вампиров тоже пришёлся как нельзя кстати. Теперь далеко не каждый упырь из подворотни посмел бы разинуть пасть на полукровку доктора Уильяма Раша. Ведь этот полукровка их кормит.

– Может, тоже пойдёшь к нему работать? – предлагает Раинер и открывает бутылку пива о деревянный подлокотник дивана. Саито морщится и замечает новые царапины на старой лакировке.

– У меня хватает работы здесь, – отвечает Иошики заученной фразой. Он садится в кресло так, чтобы между ним и другом оказался массивный стол. – Ананси уже когда-то звал меня в свой лагерь, но я не бросаю подопечных.

– А я иногда думаю, что стоило бы, – обращается Мигуон к этикетке, которую колупает ногтём.

Прежде друзья избегали этой темы. Иошикэзу понимает – появление Мэйт рано или поздно приведёт к изменениям во взглядах Раинера, но это не тот разговор, что стоит заводить за бутылкой пива, когда вы только закончили уничтожать в стенах гнёзда насекомых, которые не могут завестись в городе.

– Так, как у вас дела с Мэйт? – после долгой и неловкой паузы Саито заговаривает о чём-то отвлечённом.

Снова промах.

– Бывало и лучше, – отмахивается Мигуон.

Резкие перепады её настроения были заметны и раньше. Это никому не мешало, когда она только переехала в лофт, и сегодня могла пританцовывая приготовить пир на пятнадцать человек, а назавтра запиралась в своей комнате, отказывалась разговаривать и есть, лишь смотрела сериалы. Иногда оттуда доносился звон разбитого стекла, после чего требовалось менять окна. Рэйес повторяла, что это случайность, остальные делали вид, что верят.

Теперь это касается не только её. Раинер никогда не знал наверняка, как вести себя с ней и что говорить. Сегодня Мэйт посмеётся над этой шуткой, а завтра припомнит её, разозлится и не будет с ним разговаривать. Так что в скором времени он перестал задумываться о её реакциях – их всё равно не предсказать. Обиды проходили так же быстро, как вспыхивали.