Рут Хартц - Бестиарий. Ногицунэ

– Какая, к банши, разница? – От негодования Мэйт чуть не опрокинула свой бокал «маргариты». – Никто из вас не замечает самую важную деталь этой истории! Они избавят меня от треклятого демона! – Будто в ответ на её слова, в глазах Рэйес полыхнуло жёлтое пламя. – Я стану нормальной собой!

Её энтузиазма никто не разделил.

– Пока я всё не выясню об этой фирме, ты не будешь ничего предпринимать. – Иошикэзу хлопнул ладонями по столу и встал. Чашка с кофе жалобно звякнула о тонкое блюдце. У Раинера пронеслась мысль, что даже если Саито злился на друзей, стоило им оказаться в сложной ситуации, как Иошики тут же рвался помогать. Его и просить ни о чём не нужно было. – Этот морой дал тебе визитку?

Мэйт с выражением крайнего разочарования на лице порылась по карманам куртки и протянула Саито смятый листочек цвета лайма. Пока Иошики рассматривал бумажку под разными углами и принюхивался к чернилам, Хани и Орф вслух обсуждали варианты, для каких целей может послужить мифический дух. От употребления в пищу до жертвоприношения позабытым богам древности. Уничтожающим взглядом Рэйес можно было огранивать алмазы, но парочка этого не замечала и продолжала фантазировать.

Мэйт залпом выпила остатки своего коктейля, подтянула ноги на стул и уперлась подбородком в колени. Бравада, что недовольство друзей не изменит её мнения, оказалась пустым звуком. По крайней мере, настроение Рэйес явно испортилось.

Раинер подошёл к ней со спины, положил ладони на плечи и слегка сжал.

– Мы со всем разберёмся, – тихо сказал он, склонившись над самым ухом Мэйт. Слова запутались в тёмных кудрях.

Рэйес удержала его за руку и прижалась лбом к самоанским узорам на коже. От Раинера пахло жжёным хмелем, и его близость, хоть и немного, но успокаивала. Мэйт понимала, что он противоречит не со зла, что заботится о её же благополучии. Рэйес была по-своему за это благодарна. Но чем дальше она рассказывала о предложении мороя, тем легче ей верилось, что это реально. Тем больше ей хотелось закрыть глаза на все возможные «А вдруг» и «А если». Впервые за три года кто-то сказал, что может решить проблему Мэйт.

(два года назад)

Дорогой Господь,

Прости за беспокойство,

Но я думаю, что я должен быть услышан.

Прекрати наши страдания,

Всех людей, которым ты даешь жизнь.

Заметь на улицах их драки,

Ведь у них разногласия

По поводу тебя,

Я не могу в тебя поверить. ©

XTC, «Dear god»

Мэйт останавливается отдышаться. После долгого пребывания в северных странах она уже отвыкла от изнурительной жары. Это будет достойной платой, если Мэйт добьётся того, зачем приехала.

После разрыва с Хани, Рэйес хочет лишь запереться в комнате и не видеть ни одной живой души. Мэйт стыдно признаваться в этом себе самой, но куда больше она переживает из-за влияния демона, чем из-за расставания. И не из-за задетых чувств близкого человека.

Полуденное солнце напоминает любознательного ребёнка, вооружившегося лупой. Люди для него – шустрые муравьи. Мэйт рывком срывает сумку, потому что ремень натирает плечо. Последние силы на исходе. По этим одинаковым улочкам, среди безликих крошечных домов она блуждает уже часа три. Те редкие прохожие, что встречаются в пути, чураются незнакомки и не могут подсказать, где искать нужный дом. Мэйт хочет изо всех сил пнуть увесистую сумку, будто это что-то исправит. Она вспоминает те дыхательные упражнения, которым её обучала Хани. Но в памяти всплывают только мягкие чуть пухлые губы, что трепетно целовали её веки. Мэйт вспоминает и лицо со смеющимися зелёными глазами, и родинку на нижней губе, будто след от чернил. От этого её только больше пробирает злость.

Рэйес подбирает волосы, подставляет вспотевшую шею безжалостному солнцу. Едва уловимый поток воздуха теряется в кудрях, но не приносит прохлады. Вода закончилась сорок минут назад, на час пути вокруг ни единого магазина. Мэйт прикусывает губу, чтобы не взвыть, закидывает сумку обратно на плечо и продолжает путь.

– Зря тратишь время, – уже не в первый раз говорит голос где-то на задворках сознания.

– Заткнись, – злым шёпотом советует Рэйес. Нет необходимости произносить эти слова, чтобы ногицунэ услышал её, но Мэйт плевать. Здесь не перед кем стыдиться этой шизофрении.

– Незачем снова обвинять меня.

– Закрой рот, – сквозь зубы шипит Мэйт. В ушах звучит её собственный голос, бросающий те гадкие слова в лицо Хани. Никогда прежде она не видела на этом лице слёз. – Ты заставил меня это сделать.