Владимир Власов - Наш эксперимент

– Но ведь можно своё творение держать всегда под контролем, – сказал я.

– Если не выпускать джина из бутылки, – ответил он. – Как только ты отпускаешь его на волю, но уже тебе не принадлежит. Оно живёт своей самостоятельной жизнью.

Я почесал затылок, и тут же поймал себя на том, что повторил жест Егора, который постоянно создаёт торсионное поле вокруг своей головы.

– Не нужно забывать, что мы ещё не взрослые, – наконец привёл я свой последний аргумент, – поэтому мы не можем знать всего.

– Ошибаешься, – опять возразил мне Егор, – как раз в нашем возрасте мы и должны узнать всё, потому что наше видение мира ещё не затуманено ошибками тех, кто идёт уже всю свою жизнь по неправильному пути. Наш взгляд ещё не затёрт заблуждениями, а наши уши не засорены всяким словесным мусором, мешающим слышать истину. Только мы можем видеть ещё истинное положение вещей. Если ты не веришь мне, то почитай Библию. Там сказано, что истину зрит ребёнок. Я боюсь, что мы уже староваты для этого, слишком многому нас учили те, кому самому стоило бы поучиться.

– Тебе хорошо говорить, – сказал я, – потому что у тебя есть бабушка, которая может тебя всему этому научить.

– Бабушка как раз не собирается меня этому учит, – возразил он.

– Это почему? – удивился я.

– Она считает, что при жизни человек не может познать истину. Как только он её познаёт, Бог его сразу же прибирает к себе. Поэтому она меня старается как можно дальше держать от истины. Она меня любит, и хочет, чтобы я пожил подольше.

– А сама-то она её знает.

– Я думаю, что она к ней приближается. Как только она получит её, так тут же и предстанет перед Господом.

«Как он быстро поумнел, – подумал я, – ещё совсем недавно был совсем желторотым юнцом, двух слов не мог связать, я сейчас так и сыплет своими теориями как академик. С чего бы это? Наверное, влияние его бабки. А может быть, он уже раскрыл какой-нибудь секрет, который в одночасье сделал его таким умным? Вот бы и мне разузнать этот секрет. Тогда не нужно было бы сидеть над домашними заданиями. Я и так знал бы всё без зубрёжки. Но, тем не менее, Егор делает какие-то домашние задания. Когда я пришёл к нему, он готовился».

Мы ещё некоторое время поговорили, и я ушёл. Вернувшись домой, я первым делом уселся за компьютером. Открыв сайт, некоторое время смотрел на драконов и ангелов, летающих в небе над моим карманным городком. На этот раз они мне показались лубочными и совсем не живыми. Я вышел на балкон, и долгое время вглядывался в небо, пытаясь обнаружить там хоть какие-то тонкие сущности, но их нигде не было видно. Некоторое время я лупил свои моргалки на прохожих, прогуливающихся по улице, вспоминая, как, глядя из Егорова окна на кухне, видел ангела, играющего с младенцем в коляске. Я попытался опять напрячь зрение, но на этот раз у меня ничего не получилось. От этого только на глазах опять выступили слёзы. «Нет, – подумал я, – там, на кухне у Егора, что-то произошло необыкновенное. Может быть, рядом с нами была его бабка и как-то повлияла на меня своими колдовскими чарами. А может быть, я возбудился, слушая речи Егора, и мне представилось, что я вижу на улице ангелов».

Вернувшись в свою комнату, я упал на кровать и долго смотрел на потолок. В моём воображении ничего не возникало, а мне так хотелось, чтобы что-то произошло. Но, наверное, я был к этому ещё не готов. Ведь, как говорил Егор, нужно тренировать свои чувства, и тогда можно будет читать чужие мысли и погружаться в далёкие миры. Когда мне надоело лежать, я встал и опять сел за свой компьютер.

Драконы и ангелы летали по небу, как будто их ничего не касалось. Их можно было сравнить с золотыми рыбками в аквариуме, не проявляющих никаких эмоций, никак не влияющих на окружающую среду. Они не проявляли своего интереса ни ко мне, ни к тому, где они находились. Они даже ничем не питались. Мне это не нравилось.

Пользуясь возможностями моего компьютера, я сделал всех их полупрозрачными. Получилось чуть лучше, но всё равно, всё это было не то, чего я хотел. Я сделал их почти видимыми, пытаясь добиться такой же степени неясности, как тогда, когда я видел летающих ангелов на улице из окна кухни Егора. Но даже это состояние не оживляло их. Тогда я их превратил в лёгкие туманности, стало непонятно, облака проплывают по небу или ангелы. Я добился того, что они превратились у меня в солнечные блики, но и тогда свет не прибывал им жизни.

Несколько часов я экспериментировал на экране, и всё равно они превращались в подобие некой дешёвой игры, которыми сейчас забиты все программы. Мне было этого совсем не нужно, потому что я решил оживить этих призраков, да так, чтобы они шагнули прямо в мою реальность. Совсем отчаявшись, я заштриховал их тела, превратив в своеобразные торсионные поля. Так они перемещались по экрану, подобно торнадо и небольшим завихрениям. Я опять лёг на кровать и стал смотреть в потолок. «Интересно, – подумал я, – а как они будут разговаривать? Ведь, чтобы с ними общаться, нужно слышать их речь». Можно было, конечно, их озвучить, как это делается в играх. Но, всё равно, всё это выглядело примитивно. Здесь нужна была другая технология.