Олег Бондарь - Похорони мечту (СИ)

В какой-то миг пришло озарение. Стала понятной причина недавнего «дежа вю». Он просто оказался в собственном сне. Том самом кошмаре, который мучил и манил одновременно. Который, начинаясь жуткой страшилкой, превращался в сладкую сказку…

Неужели сон стал реальностью?

Или он продолжает спать, и видит его очередную серию?..

— Кто ты?

Вопрос звучал тривиально. Игорь задавал его всякий раз, открывая глаза после недолгого, а, может, и долгого ( как определить ?) сна. Впрочем, уже почти не надеясь услышать правдивый ответ. Русалка талантливо симулировала глухоту или нежно закрывала его рот поцелуем, после чего щекотливая тема отпадала сама собой.

Игорь испытывал к спасительнице двоякие чувства.

Когда ее видел, восхищался красотой, грацией, нежной покорностью и ни о чем ином думать не мог. Словно находился под чарами…

Хотя, почему, словно?..

Учитывая необычность ситуации, можно было отбросить условности и рассуждать о колдовстве без натянутой фальши закоренелого материалиста …

В редкие минуты, когда Русалка оставляла его одного, забирая с собой частицу очаровывающей паутины, он как-бы просыпался. Улавливал тоненький лучик, весточку из родного мира, вынуждавшую по-иному смотреть на происходящее. Он вдруг начинал тосковать по опостылой раньше суете, чувствовал какое-то несоответствие… Русалка иногда уже не казалась доброй феей. Фантазия перевоплощала ее в образ злой колдуньи, которая осмелилась отобрать у него самое дорогое, что есть у каждого человека, — свободу. А в ее мнимых нежности и покорности усматривался потаенный умысел…

И, когда фобия разрасталась, возникали отголоски панического ужаса, некогда вставшего непреодолимым барьером между ним и деревней. И ему так же хотелось убегать. Куда-нибудь. Даже голым, босиком по снегу… Лишь бы снова стать обыкновенным человеком, возвратить утраченные волю и независимость…

Так продолжалось до появления Русалки.

Стоило ей возникнуть, в сердце вновь воцарялись мир и покой. Страх уступал место безграничной любви и преданности, мятежные мысли казались нелепыми и абсурдными…

По встревоженному лицу Руси он догадывался, что обуреваемые им противоречия для нее не секрет. Иногда она прямо спрашивала: не надоела ли? И он прятал неловкость в долгом поцелуе, который неподдельной искренностью опровергал ненужные домыслы, глупые предположения и убеждал, в первую очередь его самого, что он действительно самый счастливый человек на земле.

— Я тебя так долго ждала…

— Ты не могла меня ждать. Тебя раньше не было.

— Когда ты начал обо мне мечтать, я появилась…

— Как ты могла знать, что я о тебе мечтаю, если даже я об этом не догадывался?

— Ты знал. Сердце твое знало. Но суета вашего мира не позволяла меня разглядеть.

— Я не мог тебя увидеть. Ведь ты была так далеко…

— Я приходила к тебе…

Вспомнились жуткие кошмары, всегда оставляющие после себя горьковато-сладкий привкус постыдного удовольствия, из-за которого он, словно наркоман, как наивысшего блага ожидал следующего сеанса истязающего мрака.

— Почему мне было страшно, когда ты приходила?

— А говорил, не помнишь… — ласково укорила Русалка. — Тебе было страшно от неведения. Но ведь было и приятно?

— Да, — соглашался Игорь, все еще не уверенный, что в состоянии постигнуть замысловатую логику ее слов. — Только, когда я просыпался, я не мог вспомнить ничего, кроме того, что видел кошмар…

— Ты и не мог меня помнить. Потому, что просыпался утром. А я живу только ночью. Когда наступает рассвет, я перестаю существовать… Я остаюсь вместе с ночью, а ты убегаешь… Потом, когда день уходил, мне все-время приходилось тебя догонять…

— Почему ты гонялась за мной? Ведь не ты обо мне мечтала…

— Так хотелось тебе. Я лишь выполняла твою волю.

— И сюда ты меня затащила лишь потому, что этого хотелось мне?

— Я тебя не тащила. Ты сам пришел.

— Ну да… — засомневался Игорь, вспоминая оскалившуюся волчью пасть.

— Я помогла тебе отыскать дорогу…

— А волки?

— Они — мои хорошие друзья.

— Настолько хорошие, что перегрызли бы мне глотку, если бы я осмелился свернуть в сторону?..

— Не перегрызли бы…

— Значит, у меня был шанс?

— Смотря, что ты подразумеваешь под этим словом. У тебя была возможность потерять меня…

— То есть — умереть?

Русалка деликатно промолчала.

— Ты поставила меня перед выбором: или погибнуть, или отыскать тебя?