Олег Бондарь - Третья ночь полнолуния

— Разве ты не заметил, что надвигается ночь? — спросила ни с того, ни с сего.

Действительно, солнце успело скрыться за полоской леса, которая смутно просматривалась далеко впереди, почти у самого горизонта, небо приобрело грязновато-серый оттенок. В общем, все вокруг предвещало скорое наступление сумерек.

— Тебе еще километров пять осталось. Не так много. За час-полтора доберешься. Правда, сумка, наверное, тяжелая?

— Я не об этом… — И куда только подевалась ее недавняя язвительность. — Ты ведь мне от чистого сердца помочь хотел. Как же я тебя теперь смогу бросить? Куда ты на ночь поедешь, если и при дневном свете дороги не видишь? Нет уж… Поедем вместе к моему дедушке. Заночуешь, а утречком, как говорится, вольному воля… И тебе лучше, и мне спокойнее…

На такие аргументы трудно было что-то возразить. Я молча повернул ключ зажигания, и мы со скоростью среднестатистического пешехода покатили навстречу быстро надвигающейся ночи.

Странно, после небольшой передышки у меня снова все отлично получалось. Машина послушно и безропотно подчинялась каждому моему движению. Куда-то подевалось сковывающее до сих пор напряжение. Я даже мог поддерживать разговор со Светланой, которая из язвительной зануды вновь превратилась в приятную симпатичную девчонку…

Светлана рассказала, что она — студентка педагогического института, перешла на третий курс филфака и сейчас едет навестить дедушку, которого, по ее словам, лет сто не видела. Я тоже поведал кое-что о себе, пока мы уверенным черепашьим шагом ползли к небольшому зеленому леску, за которым, как уверяла девушка, до деревни было рукой подать.

Брусчатка неровной дугой огибала густой кустарник, предшествующий лесу, а грунтовка, по которой мы двигались, сворачивала в его гущу и терялась среди плотно растущих деревьев.

По извилистой колее очень медленно, почти на ощупь, я ввел машину под кроны деревьев. В наступивших сумерках зелень утратила дневную свежесть и приобрела мрачновато-серый окрас.

— Жутковато… — заметила Светлана, когда я включил дальний свет и под мощными прожекторами нарисовались причудливо фантастические контуры деревьев. Но лишь в узкой полоске, захваченной светом. По сторонам все тонуло в плотной, теперь уже почти идеально черной темноте.

Лесная дорога петляла в самых непредсказуемых местах, огибала деревья, овраги, еще что-то. Иногда свет фар упирался в нагромождение кустов и лишь благодаря интуиции, я угадывал направление, в котором исчезала непослушная, словно издевающаяся надо мною, колея.

— Долго еще? — уловив небольшой относительно ровный участок дороги, спросил у попутчицы.

— При такой скорости — полчаса, как минимум.

Я смахнул пот, заливающий глаза, и еще крепче вцепился в норовящий ускользнуть из рук руль.

— У тебя магнитофон работает? — спросила Светлана.

— Да, конечно, — ответил я, не решаясь оторвать глаз от узкого туннеля, проложенного светом фар.

— Где-то у меня в сумке была кассета…

Она перегнулась через спинку сиденья, потом забралась на него с коленами. Легкая ткань блузки скользнула по моей щеке, пьянящий аромат духов вскружил голову.

Удержаться, чтобы не взглянуть на девушку, оказалось выше моих сил. Я повернулся, и в бледном отблеске отражающегося от листьев света моему взору предстала симпатичная попка, туго обтянутая плотными лосинами. Оторваться от, волнующей кровь, картинки было невозможно.

Что произошло дальше, представить нетрудно.

— Вот, нашла! — радостно воскликнула девушка, и в тот же миг, заглушая ее голос, раздался скрежет металла и треск ломающихся веток.

Автомобиль тряхнуло, он резко наклонился на левый бок, некоторое время в таком положении скользил вниз и, наконец, наткнувшись на преграду, остановился. От последнего толчка Светлана влетела в мои объятия, а я больно соприкоснулся головой со стеклом на дверце. К счастью, ни стекло, ни голова не пострадали.

— Кажись все… Приехали… — смущенно пробормотал я, продолжая сжимать в руках что-то мягкое и приятное на ощупь.

— Может, отпустишь меня?

Я открыл глаза и понял, что держу не что иное, как ту симпатичную попку, которая, в общем-то, и стала причиной аварии.

— Прости… — виновато выдавил из себя и отпустил девушку.

Мотор продолжал работать, нога моя по-прежнему давила на газ, но колеса, не находя соприкосновения с почвой, крутились вхолостую.

Снаружи что-то разглядеть было невозможно. Стекла оказались плотно залепленными то ли листьями кустарника, то ли высокой травой.