Эрик Поладов - Крепость. Кошмар наяву… и по расписанию

– Мой муж уже третий день задыхается от кашля! А сегодня у него отнялись ноги!

После этих слов Гильем устремился к повозке, в которой лежал муж крестьянки. На его теле не было пятен. Кожа была нормального розового цвета. После этого врачеватель подумал, что это не чума, и возможно он действительно поможет бедняге.

– Мои дети тоже не могут передвигаться, и тоже задыхаются! – воскликнул торговец рыбой в ответ крестьянке, направляя указательный палец в сторону своей повозки.

Услышав эти слова, Гильем подбежал к другой повозке, и обзавёлся надеждой, что ему удастся спасти жизни бедных детишек, после того, как осмотрел их, и убедился, что у них отсутствуют симптомы страшной чумы.

Он забежал внутрь лечебницы и попросил рабочих поторопиться подготовить четыре ложа для больных. Вернувшись на улицу, врачеватель увидел ещё одну повозку. На ней был круглый металлический каркас, покрытый белой тканью, по которой было сразу понятно, что там ни какой-нибудь фермер или конюх. Это была повозка, которой пользовалась королевская армия. Когда Гильем подошёл, он увидел лежащего в ней рыцаря, у которого были те же симптомы, что у детей и мужа крестьянки.

– Достаньте его и заносите, – встрепенувшись, сказал врачеватель, обратившись к рыцарям, которые привезли больного, – и старайтесь придерживать голову.

Гильем начал осматривать больного. Надежда о спасении новых пациентов у врачевателя исчезла, когда он наклонил голову больного рыцаря на бок. Губы воина распахнулись и изо рта королевского воина брызнул небольшой поток крови.

Немного ужаснувшись, Гильем спросил у рыцарей, стоявших в ряд и сложивших свои ладони на рукоятях мечей, почти опирающихся острием о пол:

– Когда он заболел?

Один из них ответил:

– Ему нездоровиться с самого утра.

Болезнь оказалась куда опаснее, чем предыдущая. Новая чума убивала человека за полдня. Биение некогда отважного сердца прекратилось, когда Гильем приложил палец к горлу рыцаря.

На улице постепенно нарастал шум. Гильем трусцой выбежал на улицу и бросил взгляд на десятки повозок, стоящих друг за другом. В растерянности врачеватель бросался от одной повозки к другой в хаотичном порядке. Он подходил к каждому больному и склонял голову на бок, чтобы подтвердить свои подозрения. Изо рта каждого больного хлестала кровь и просачивалась сквозь щели между досками в повозках, стекая на камни и покрывая дорогу своим мрачным цветом. На тринадцатом пациенте осмотр был окончен. После этого Гильем бегом отправился в королевскую башню. Около одной из хижин лежал труп мужчины, чьи глаза поменяли свой цвет на багровый. Ни зрачков, ни склер. Содержимое в орбитах черепа поглотила собственная кровь.

Стремительно пробегая вдоль улицы, врачеватель притормозил, когда ему перекрыла путь молодая женщина, неожиданно свалившаяся с ног. Тонкие струи крови начинали стекать теперь и из носа, попадая на губы и сливаясь с кровью, что переполняла рот. Каждый пятый человек, что встречался на пути у Гильема, валился с ног и спускал струю крови. На его глазах, сидя на тропинке, маленькая девочка пыталась покашлять, но вместо этого стала издавать сухие кровавые брызги. Мать девочки не убирала ладони с её щёк, которые уже скоро наполнит безжизненный холод.

Людей охватила паника. Все разбегались в разные стороны, пытаясь покинуть улицы Цертоса, где приводились в исполнение массовые казни. Крики и вопли граждан становились только громче при виде кошмара, что творился наяву.

Не успел Гильем добежать до башни, как происходящий вокруг кошмар из горы трупов и рек крови, тут же прекратился. До королевской башни оставалось совсем немного, как вдруг Король вышел на улицу в сопровождении стражи. Пробежав ещё немного по направлению к Королю, остановившись от монарха в дюжине метров, врачеватель сказал со сбивающимся дыханием:

– Милорд, – в голосе Гильема звучали паника и растерянность – я не в силах что-либо сделать. – Указывая рукой в сторону дороги, которая была потоплена кровью жителей Цертоса – Этот… ужас нельзя назвать даже чумой. Эта болезнь убивает слишком быстро. Я не знаю, что это за чертовщина, но это дело рук чего-то дьявольского. Потому что всё это ненормально.

На лице Короля, казалось, вот-вот потекут слёзы от бессилия. И всё же лик Георга выглядел так, будто он видел логическое объяснение этому кровавому потопу.

Пока врачеватель принимал пациентов, заражённых новой болезнью, Король Георг переступал порог своих покоев. Перед этим он приказал стражникам разыскать Канцлера. Войдя в королевский зал, хранивший память о кошмарных событиях того зловещего пира, Король остановился у одного из многочисленных, громадных и расписанных грациозным орнаментом окон, откуда открывался прекрасный вид на Цертос. С этой точки была видна большая часть замка, однако основное – главные ворота, находились в обратной стороне, и их было видно только через окна в противоположной стороне зала. После раздавшегося скрипа, Король бросил взгляд на двери, которые распахнул Маршал Октавиан. Подойдя к Королю, Маршал произнёс: