Юрий Литвин - Психоделика. Книга для мертвых

А потом, глядишь, туда-сюда, через месяц другой, исчезает человечек, и приходит на соседний участок, надутый припезденный индюк, и сообщает:

– А я ваш новый мастер, и зовут меня теперь не Петя – Коля, а какой-нибудь Петр Парамонович, и попрошу шепотом и на вы, и попрошу на работе не бухать, и во-время на нее родимую приходить и уходить с нее тоже соответственно.

И звонят потом люди, и интересуются, как вы мол, в своем в целом здоровом коллективе такую падлу воспитали? И ответить им нечего.

Вот когда я стану начальником, мне дадут отдельный кабинет, и я буду в нем сидеть. Но не просто сидеть. На дверях кабинета я напишу: «Водка. Кофе. Кунилингус». Как-то так… Да. Но пока этого не случилось, мы обойдемся скромной раздевалкой с неудобными лавочками и опасным столом.

Я встряхнулся и пошел в раздевалку, а там уже народ кучкуется, и не просто так, а со смыслом. И смысла походу и на меня хватит. Я выпил предложенную рюмочку и объявил:

– А сегодня у нас в программе секс с загорелыми мулатками, тигры, пеликаны и розовый фламинго в гламурных шортах. Но пока мулатки задерживаются, я предлагаю отведать «тамянки» из лучших сортов…

– Ты где уже пизданул? – спросила уборщица Инна и так выразительно на меня посмотрела, что я тряхнул чубом и возвестил:

– И в ответ на ваши мысли, мадемуазель, честно отвечу: «Да, пизданул!» – возвестил и добавил, – чуть-чуть…

– Ага, два раза… – зевнула моя партнерша по распитию напитков и воскуриванию табачных изделий.

– Налей же наливальщик, это невыносимо! – продекламировал я кого-то из Самойловых, и Инна приняла это за основу.

Забулькало, цокнулись. Понеслось. Примерно минут через десять мир потерял свои четкие очертания и стал приятным на ощупь, как фланель. Не знаю что это, но звучит красиво, даже, скажу вам, высокохудожественно звучит.

Пропал человечек. Совсем.

Слава Богу, конец рабочего дня и можно потом идти домой, и спать, спать, спать…

х х х

Сон

За стрельчатыми окнами замка понемногу темнело. Замку явно было лет сто, а то и все двести, сейчас таких уже точно не строили. Ожидание затянулось, и я уже серьезно подумывал о том, чтобы выбрать один из двух возможных вариантов. Повернуться и уйти, либо стукнуть в закрытые створки украшенных бронзой дверей и привлечь внимание того надменного дворецкого, который около получаса назад напыщенно бросил мне:

– Ждите!

После чего ушел доложить хозяину в своем нелепом наряде, делавшем его похожим на евнуха, как я их себе представлял, хотя если честно не видел никогда. Но как по вашему может выглядеть мужчина, лишенный, ну этого самого, а про евнухов, именно так, говорил Гвидо-премудрый, доверять которому я привык, хотя и подозревал, что половина его странных историй придумана им же самим, или подслушана у бывалых, но тоже любящих приврать моряков в какой-нибудь таверне у порта.

В этот самым момент двери отворились снова и «евнух» слегка кивнув, произнес:

– Прошу вас.

Герцог оказался довольно неказист для столь громкого титула, а ведь он был в свите короля при Дорилее… Да мало ли кого там не было?

Не скажу, что с тех пор как я оставил своего неугомонного наставника, слишком часто общаюсь с подобной публикой. Да и раньше в основном это происходило в походах и на поле брани. Верхом этого общения стал небольшой изумруд, пожалованный мне самим Ричардом, ныне королем английским, несколько лет назад находившимся лишь на пути к своему трону. Потом наши пути разошлись…С Ричардом и наставников, с изумрудом – нет.

Я представил это непропорциональное тщедушное тело закованным в броню, хотя тьфу, просто под наплечниками и панцирной скорлупой, и мне стало герцога немного жаль. Наверное у него были иные таланты, хотя бы потому, что именно к нему Де Фок отправил меня на встречу. Да еще и напутствовал, зная мой несносный характер, лишнего не говорить, больше внимать. Впрочем, все это я научился делать еще тогда, когда стал работать с этим старым лисом де Фоком. Он всегда любил порассуждать про Орден внутри Ордена, ответственность за принятие решений. И прочее… Я это все научился пропускать мимо ушей, но иногда вставлял пару-тройку реплик, вгоняя магистра в состояние легкой прострации и скрежета зубовного. Потом, после нескольких успешно выполненных заданий он стал держаться проще, оттаял и перестал утомлять меня досужими рассуждениями. Почти…

А чего усложнять-то? Взять задание, получить задаток, выполнить задание, получить достойное вознаграждение. Все.