Сергей Арьков - Дева и дракон

– Загулялись, – усмехнувшись, признал Костик.

Тут он на что-то пристально уставился, даже привстав на стременах. Виталик быстро спросил:

– Что там?

– Кажется, какая-то деревня, – неуверенно ответил друг. – Вон там.

И он рукой указал направление.

Виталик выудил из седельной сумки бинокль и поднес его к глазам. Да, Костик не ошибся. Действительно, деревня. И немаленькая. Но тревожиться по этому поводу не стоило. Населенный пункт был довольно далеко от их лагеря, и им едва ли стоило опасаться тамошних зомби.

– Подъедем ближе? – предложил Костик. Парнем он был хорошим, и отличным другом, но уж больно любил рисковать там, где не надо.

– Незачем, – ответил ему Виталик. – Еще не хватало попасться на глаза мертвецам и притащить их за собой. Поехали лучше обратно. Я с утра о каше мечтаю.

– А я мечтаю о девчонках, – поделился Костик.

– Не сыпь на рану, – взмолился Виталик, который тоже весьма интенсивно мечтал о девчонках.

Костик засмеялся.

– Да не горюй, – посоветовал он. – Еще встретим их. Не все же они вымерли. Ладно, едем в лагерь. Девчонок нет, хоть кашей утешимся.

Они уже разворачивали лошадей, когда до их слуха, со стороны деревни, донесся сухой щелчок выстрела. А за ним еще три. Виталик вздрогнул, лошадь под ним беспокойно заплясала, словно ей передалось волнение всадника.

Они с Костиком переглянулись. А затем, не обменявшись ни словом, пустили лошадей в галоп и помчались в сторону деревни.

Машка изо всех сил мечтала о большой и чистой любви.

На самом деле, она уже согласна была и на не самую большую, и даже не на самую чистую любовь, лишь бы та скорее подъехала и осчастливила. Потому что от ужасной мысли, что красота, молодость и сексуальность медленно проходят, перегорая вхолостую, хотелось кричать и биться в истерике. Это было несправедливо, что она, вся такая вот такая, вынуждена существовать в состоянии отвратительного целомудрия. Возможно, это состояние было приемлемо для неких благочестивых дев, твердо нацелившихся на попадание в число святых, или для страхолюдин, ни в ком не возбуждающих ни малейшего полового интереса. Но применительно к себе Машка считала непорочное бытие верхом противоестественности.

С того момента, как на всей планете грянул зомби-апокалипсис, уже прошло четыре месяца. Поначалу было как-то не до личной жизни, все силы уходили на то, чтобы сохранить жизнь обычную. Но вот прошел месяц, а Машку не съели. Прошел второй, а даже ни разу не куснули. За ним третий, а следом и четвертый. Новые реалии за то время уже успели основательно приесться. Зомби уже не вызывали дикого ужаса и омерзения такой силы, что оно грозило опрокинуть в обморок. Восприниматься они стали как некая естественная часть окружающего пейзажа. Дескать, вон дерево, вон лужа, вон ворона на заборе, а вон основательно протухший дядя Гриша бродит по улице и вынюхивает свежее мясо. И хоть мертвецы были все так же опасны, исходящая от них угроза перестала восприниматься как нечто экстраординарное. Да, зомби, да, кусаются. Держаться от них следует подальше, если дорожишь бытием земным. Но и только.

Как только ужас и растерянность, сопровождавшие конец света, отступили, сменившись пониманием, что мир хоть и сильно изменился, но вовсе не рухнул в преисподнюю, Машке вновь захотелось большой и чистой любви. Ну, просто кроме нее и хотеть-то стало нечего. До зомби-апокалипсиса Машка много чего хотела – шубу там, колечки, цепочки, красивую красную машинку, чтобы какой-нибудь одержимый неуемной щедростью господин свозил ее на престижный курорт, чем впоследствии она могла бы хвастаться перед исходящими на зависть подругами. Но теперь все эти мечтания утратили свою актуальность. Шубами она могла хоть в три слоя обложиться – заходи в магазин и бери их хоть все, притом даром. Ювелирные украшения как-то в одночасье превратились из статусных предметов в просто бесполезный металл и разноцветный щебень. С машинами тоже не было проблем – врывайся в любой автосалон и выбирай все, что хочешь. Да и на престижный курорт уже как-то не тянуло, поскольку все Машкины подруги дружно вымерли, и хвастаться удачной поездкой в компании неистово щедрого господина стало не перед кем.

Новая жизнь стала проще, во всех смыслах. Нынче в цене были еда, оружие и топливо, притом еда стояла на первом месте. В прежней жизни Машкины ухажеры дарили ей букеты роз. Вздумай кто-нибудь поухаживать за ней сейчас, он бы пришел на свидание не с букетом совершенно несъедобных растений , а с авоськой, набитой консервами.