Брайан Эвенсон - Последние дни. Павшие кони

– Ваша жена.

– У меня нет жены.

– Нет? – сказала она и задумалась. – Честно говоря, я думаю, это вообще не женщина, голос странный.

– Дайте трубку, – попросил Кляйн. – Кажется, я знаю, кто это.

Прислонять телефон не к той стороне лица не той рукой было неловко. «Но почему? – удивился он. – Я так долго живу без ладони, что уже должен бы привыкнуть». Но потеря всей руки как будто что-то изменила в голове, как-то его преобразила.

– Алло.

– Мистер Кляйн? – произнес голос. Глухой, хрипящий – какой-то очень ненормальный. Но в то же время чем-то знакомый.

– Он самый. Кто это?

– Вы знаете, кто это. Вы причинили много неприятностей, – сказал голос.

– Я ничего этого не хотел. И я не знаю, кто вы.

– Разве имеет значение, чего мы хотим? Жизнь устроена не так.

– Кто это? – спросила медсестра рядом. – Розыгрыш?

– Мистер Кляйн, – сказал голос.

– Что?

– Что происходит? – Кляйн услышал, как просыпается Дэвис. Подумал: «Ну и охранничек». Полицейский уже стоял – темный силуэт в свете открытой двери. Потом включил свет и заморгал с опухшим со сна лицом.

– Ничего, – ответил ему Кляйн.

– Мистер Кляйн, – произнес голос. – Мы идем за вами. – А потом трубка замолчала.

Он сказал сестре, что звонок был розыгрышем, волноваться не о чем – просто друг шутит. «Ну у вас и друзья», – заметила она. Они с Дэвисом еще какое-то время бесцельно околачивались в палате, и полицейский угрожал, что вызовет Фрэнка, если Кляйн не расскажет, что ему сказали по телефону. Сестра, несмотря на протесты Кляйна, сделала ему укол и ушла. Дэвис остался у койки, подозрительно наблюдая за ним, потом все-таки вернулся на свой пост у двери.

Кляйн лежал и думал о том, как его убьют. Чувствовал, как то, что ввела ему сестра, начинает действовать – под кожей словно зашуршали насекомые. «Явно не здесь, явно не в больнице», – думал Кляйн. Даже если они придут, там Дэвис, у дверей, он что-нибудь услышит.

Если не уснет.

«Значит, спать нельзя мне, ни за что нельзя», – думал он, но чувствовал, как вокруг сгущается темнота, как лицо становится бесчувственным, словно стекло.

Позже он с трудом пришел в сознание из-за незнакомого звука – даже не был уверен, слышал его или тот ему только приснился. Тихое бульканье. В палате уже было темно, не считая тусклого огонька у туалета и прямоугольника света из коридора. Что же он услышал? Звук был не таким уж узнаваемым или знакомым; но, кажется, именно он его и разбудил.

Что-то изменилось. Коридор показался Кляйну каким-то другим. Он таращился на ящик света, в который превратился дверной проем. Обычный проем, но что-то с ним не так. «Чего я не вижу?» – спрашивал Кляйн себя. Все всматривался, но ничего особенного не высмотрел: дверь как дверь.

А потом понял, что же было не так: куда делись плечо и рука Дэвиса?

«Не о чем волноваться, – сказал себе Кляйн. – Просто пошел в туалет. Слегка подвинул стул. Вот и всё».

Но еще оставался звук. Что он слышал?

Кляйн все размышлял об этом, когда в дверь вошла медсестра, одергивая халат. Кляйн ее раньше не видел. Может быть, ночная. Но разве не прошлая сестра была ночной?

Прикрыв глаза, он смотрел, как она подходит. Ее тапочки оставляли следы, и тут Кляйн с ужасом понял, что это была кровь.

Все еще притворяясь спящим, он смотрел, как она приближается. Крепко вцепился в стоматологическое зеркальце, нащупывая конец стилуса. Тот был неострый, но слегка зауженный на кончике.

Когда сестра подошла, стало очевидно, что вместо одной руки у нее протез. По походке Кляйн догадался, что и с ногой у женщины проблемы: либо серьезная травма, либо нога тоже искусственная.

У койки медсестра замерла, смотря на пациента сверху вниз. Он наблюдал, как она достает из кармана халата подкожную иглу в сером пластиковом чехле. Неуклюже нацепила ее на шприц. Чуть повернула – и пластик сошел, обнажив иглу. Из другого кармана женщина извлекла небольшую ампулу. Положив на прикроватный столик, проткнула концом иглы крышечку и набрала пузырящуюся жидкость в шприц.

Перевернув, выдавила из него воздух.

«Сейчас, – подумал Кляйн, слегка напрягаясь, – она поднесет иглу, чтобы сделать мне инъекцию. И тогда я всажу стилус с зеркалом ей в глаз и убью на месте».

Только все получилось не так, как он рассчитывал. Вместо того чтобы подойти и вколоть в руку, она просто вколола шприц в мешок капельницы.

Женщина стояла над Кляйном и наблюдала за ним, все еще держась поодаль. В темноте он видел слабый блеск на ее лице – то ли от зубов, то ли от глаз.