Роман Арефкин - Бесцветье

– Вы не говорили, что у вас есть дочь. – только и сказала женщина.

– Вы не спрашивали. – улыбнувшись и слегка пожав плечами, ответил Феодор – К тому же моя Валентайн крайне редко покидает свои покои.

Услышав это, Эльвира вновь посмотрела на дверь. Красивая, даже роскошная дверь, в уединённой части Замка, несмотря на свой внешний вид, неминуемо вызывала ассоциации с тюремной камерой, в конце-концов не важно было, в какие цвета выкрашены прутья клетки. Даже золотая клетка – остаётся тюрьмой.

Столовая комната была большой и имела прямоугольную форму с закруглёнными краями. Большую часть комнаты занимал длинный прямоугольный стол из неизвестной породы дерева. Накрытый скатертью, стол был лишь отчасти заставлен приборами. Предполагалось, что ужинать будут шесть персон. Однако места за столом располагались таким образом, что два места находились одно напротив другого в одном конце стола, а остальные четыре места – в противоположном. Здесь, в столовой комнате, Эльвира имела возможность познакомиться с Эльзой, женщиной несколько пожилой, но не утратившей знания своего дела. Облачённая в фартук и все подобающие атрибуты кухарки, Эльза накрывал на стол и периодически посматривала в какой-то блокнот с сделанными от руки записями.

– Обязательно попробуйте наше вино. Оно того заслуживает. – рекомендовал Феодор, сидя напротив Эльвиры. В очередной раз, уловив взгляд женщины, брошенный в противоположный конец комнаты, мужчина сказал, что остальные четыре места за столом предполагаются для слуг. Затем, чтобы сменить эту, незаслуживающую внимания тему, мужчина доложил гостье, что вино было сделано из груш, растущих в саду Замка, впрочем, как и пирог, на плоской тарелке из белого фарфора и пудинг.

Эльвира несколько удивилась такой лояльности ингредиентам, но ничего по этому поводу спрашивать не стала.

– А что же ваша дочь, Валентайн? – прожевав очередной кусок пирога и запив его грушевым вином, спросила Эльвира – Разве она не подойдёт к столу.

Феодор отвёл взгляд и посмотрел куда-то, очевидно в направление, где находилась роскошная дверь в покои его дочери.

– Она не обедает. – ответил Феодор, понимая, что Эльвира не собиралась так просто сдаваться – Она, видите ли, не принимает пищу. У неё, если можно так сказать, свой собственный рацион.

Женщина задумалась, ответ хозяина Замка показался ей странным. Было очевидно, что Феодор не хотел разговаривать на эту тему, и Эльвира попросту не могла пройти мимо этого обстоятельства, однако сейчас было не время.

После ужина, за которым Феодор не проявил особой щедрости на факты о невзгодах, постигших Замок и его обитателей, Эльвира была предоставлена сама себе. Было довольно поздно, и несмотря на сытную трапезу, ей хотелось отдохнуть. Она осталась одна в гостиной, там, где висел уже знакомый ей портрет. На этот раз, имея возможность внимательней рассмотреть изображение, Эльвира попыталась найти подпись кисти мастера, однако или рама заслоняла его, или тот, кто написал портрет – не желал придавать своё имя огласки.

Книги на полках шкафов были старыми, некоторые вполне могли быть расценены как букинистический антиквариат. Эльвира сняла несколько томов, приглянувшихся ей знакомыми именами авторов, и устроилась на одном из диванов. Книги, все до одной, были чистыми, кто-то сметал с них естественную в таких условиях пыль. Те несколько книг, что оказались у Эльвиры в руках, были ей хорошо знакомы, и женщина хотела просто пробежаться по отдельным страницам, следуя читательским взглядом за линиями строк – воскрешая в памяти моменты пережитого. Она открывала книги произвольно, даже не заглядывая в оглавление. Одного-двух взглядов на текст оказывалось достаточно, чтобы женщина понимала, на каком фрагменте она находилась. Ей уже доводилось развлекать себя таким манером, так она делала всякий раз, когда ей довались редкие часы свободного времени при Конвенте. Когда-то у Эльвиры была и другая жизнь, у неё были родители, а у отца была своя собственная библиотека. Часы, проведённые когда-то давно там, за далёкими пределами, послужила ментальным якорем – своего рода порталом в далёкие счастливые годы. Теперь, когда путь назад был заказан, Эльвира могла лишь вспоминать тепло навеки утраченных дней.

Придавшись воспоминаниям, она не Заметила, как отложила ещё одну книгу в сторону на небольшой газетный столик подле дивана. В руках у неё осталась одна единственная книга в твёрдой обложки тёмно-синего цвета, с выгравированным текстом – именем автора и названием самой книги. Не без удивления Эльвира рассматривала обложку, и с каждой секундой в ней укреплялась уверенность, что в её руках немыслимым образом оказалась книга, которой она некогда владела. Это был довольно старый том, на лицевой части его обложки было выгравировано изображение здания в три этажа, стоящее на холме, имитирующем обрыв. По зданию пролегала внушительного вида трещина, как бы раскалывающая строение от кровли и до основания, и там, где открывалась парадная дверь, начиналась тропа, уходившая в направление к читателю. Справа, на переднем фоне размещалось дерево, лишённая листвы ветвь которого образовывала причудливую, ломанную сеть, добавляя картине элементы обскура. В «небе» над зданием было нанесено имя автора, для этого понадобилось лишь три латинские буквы, автором был Эдгар По 1 1 В традиционном англо-язычном написании фамилия Эдгара По пишется как «Poe», используя три буквы английского алфавита; Сама книга называлась «Избранные произведения» и включала в себя как поэмы, так и рассказы автора. Эта книга была одной из излюбленных у Эльвиры, и она провела немало времени с этим изданием в руках.