Аполлон съежился еще больше. Ему не хотелось быть заживо погребенным, пусть и с церемонией. Поэтому идея трех малолетних мучителей показалась ему грубой безвкусицей. Животный страх, правда, куда-то исчез. Остались лишь тоска и уныние.
Серый и Витек сгоняли за похоронными причиндалами. Рыжий нарвал нехилую охапку цветов и попытался сплести надгробный венок, но вскоре плюнул на это дело, разбросав цветы россыпью поверх коробки.
Тележку с коробкой откатили вплотную к котловану, потеряв по дороге несколько цветков.
– Вот здесь как раз не очень глубоко. Для кучерявого сойдет, – сказал Серый, указывая на не очень глубокую часть котлована.
– Мы его слегка присыплем, – сказал Рыжий. – Через пару часов вернемся и откопаем обратно. А то коробку жалко. Слышь, кудрявый гондурас? – сильный пинок по коробке. – Ты нам картонку-то не изгваздай. Мы еще в ней в космос летать планируем. Усек?
Ребята спихнули коробку в котлован.
– А вдруг нам за это всыпят по пятое число? – спросил Витек встревоженным голосом.
– Никто не узнает, – сказал Серый. – Так, ведь, Кучерявый?
– Кучерявый – могила, – сострил Рыжий.
Все трое дружно заржали.
Аполлон сжался от очередного удара ногой о коробку.
Сверху забарабанил комья земли. Ребята шутили и громко ржали, подбадривая друг друга. Земля продавливала стенки коробки, рискуя ворваться в ее тесное нутро. Наконец, Аполлон погрузился в полную темноту. И еще стало совсем тихо. Тихо, как в гробу. Запахло сыростью. Тоненькая струйка песка, как в песочных часах, сыпалась на лицо мальчика.
Серый нацепил маску Карабаса-Барабаса и мамин черный плащ, открыл добытую Витькой книжку на первой попавшейся странице.
– Что за фигня? – сказал Серый, разглядывая незнакомые буквы старославянского языка. – ни одного слова не понимаю!
– Читай! – прошипел Рыжий.
Серый начал читать медленно и нескладно, спотыкаясь на забавно изогнутых буквах.
Рыжий и Витек стояли преисполненные напускной скорбью.
Аполлон начал потеть. В коробке стало невыносимо жарко. И еще, кажется, катастрофически не хватало кислорода
– Слышь, Серый, – сказал Рыжий тихо, но злобно. – Читай с выражением!
Серый добавил выразительности. И начал читать медленнее, громче и чуть поскладнее.
Но, вскоре, как и следовало ожидать, ребята устали от своей же затеи. Серый предложил попугать девчонок, изображая бородатого маньяка в плаще. Идея всем понравилась. Моментально забыв про «кучерявого», ребята побежали на детскую площадку, где девчонки часто играли в куклы и другие глупые игры.
Аполлон остался совсем один. От жары и нехватки воздуха он впал в прострацию или, может быть даже, потерял сознание. Мысли Аполлона поплыли беспорядочным потоком сквозь непослушное сознание. Кадры из прошлого и настоящего сменяли один другой в хаотичном порядке.
Однокомнатная хрущевка. Мама в газовом шарфике, обмотанном вокруг тонкой шеи, музицирует на обшарпанном пианино. Улыбается, смотрит на сына. Аполлон, сморщившись от ненавистного бренчания, разучивает слова какой-то мерзкой песенки к завтрашнему уроку хорового пения.
Поздняя осень. Аполлон тащится в школу. Наполненный учебниками и тетрадками ранец оттягивает лямки. Школьный двор навевает тоску. Вокруг – грязь, уныние и холод. В голову неожиданно впечатывается «капитошка». Голова, плечи, грудь – все мокрое. Становится еще противней и холоднее. Со второго этажа школы – гогот.
Кто-то кричит противно писклявым голосом:
Апа-апаллончик,
Выпей самогончик
И запей его кваском —
Увезут тебя в дурдом.
Шприцем в задницу пырнут,
В башню током долбанут,
И положат под кровать —
Тихо смирно помирать.
Ясли. Время полуденного сна. Нянечка гладит Аполлона по шелковистым кудрям. «Вылитый купидончик!» – воркует она, теребя его румяные щёчки. Аполлон любуется няней – крупнотелой, белокожей, с русой косой и добрейшим нравом. «Аполлоша у нас красивше всех!» – говорит она.
Неожиданно сквозь сон или бред Аполлону почудилось, будто в коробке есть кто-то ещё, кроме него, ибо послышалось шуршанье, ворчанье или что-то вроде того. Эта мысль казалась безумной ввиду того, что в коробке было мало свободного места.
– Апа-апа-лончик, выпей самогончик, – пропел некто несложный мотивчик, до боли знакомый Аполлону. – Я тут. Вызывали?
– Кого вызывали? – промямлил Аполлон.
Он был уже почти невменяемый и решил, что все это, скорее всего, его фантазия.
Читать дальше