Джеймс Герберт - В плену у призраков

— У меня такое впечатление, что вы на стороне неверующих скептиков.

— Вы слишком долго меня знаете, чтобы и в самом деле так думать. Но как директор Института я обязана прислушиваться как к логичным, так и к алогичным точкам зрения. Неужели вы не понимаете этого?

— Конечно же понимаю, — ответила Эдит и с веселой искоркой в глазах добавила: — Мне также хорошо известно, как часто вы встаете на сторону логики, когда внутренний голос диктует вам прямо противоположное.

Кейт рассмеялась и в знак согласия подняла свой бокал. Сделав несколько глотков, она вновь без всякого энтузиазма принялась за салат.

Когда Эдит вновь заговорила, лицо ее было серьезным.

— Но ведь проблема Дэвида, его конфликт, гораздо серьезнее. — Она положила на стол нож и вилку и сделала еще глоток воды, в то время как Кейт не сводила с нее взгляда.

— Я не понимаю, о чем вы, — сказала наконец Кейт.

— Разве? Но вы, несомненно, догадываетесь. Ведь вы его так хорошо знаете, что не могли этого не заметить!

— Эдит, к чему вы клоните? — мягко спросила Кейт. — Вы хотите сказать, что все это время Дэвид скрывал, от меня какую-то страшную тайну? Что-либо запертое за семью замками, например свой возраст? Уверяю вас, вы в корне ошибаетесь…

Эдит с улыбкой подняла вверх руку.

— Кейт, дорогая, я верю вам. Я имею в виду совсем другое. Неужели вам никогда не приходило в голову, что Дэвид обладает особым даром? Или, может быть, это лучше назвать проклятием? — Она тряхнула головой. — Его экстрасенсорные возможности жестоко подавлены, глубоко скрыты, но они, несомненно, есть. И проблема в том, что он не хочет признаться в этом даже самому себе. Только я не понимаю, зачем он это делает.

— Вы ошибаетесь, — возразила Кейт. — Все, что он делает, говорит… — Она раздраженно взмахнула рукой. — Он всю жизнь посвящает тому, чтобы опровергать такого рода вещи.

Эдит усмехнулась.

— Простите мне мои слова, Кейт, но познавать душу другого человека — занятие очень увлекательное. Я много раз проникала в мысли Дэвида, но ему всегда удавалось очень быстро изгнать меня из своего разума. У него есть нечто вроде автоматического выключателя. — Эдит задумчиво перебирала вилкой еду в тарелке. — Вы только представьте себе, какое смятение царит в его бедной голове! Как вы правильно сказали, он посвятил многие годы опровержению того, что сам в душе подсознательно считает правильным и реально существующим.

— Не могу согласиться с вами, Эдит. Для такого рода душевного расстройства Дэвид чересчур уравновешен и хладнокровен.

— Уравновешен? — переспросила медиум, глядя Кейт прямо в глаза. — Так ли это? Неужели вы действительно в этом уверены, Кейт?

Молодая женщина ничего не ответила, но ее неуверенность была очевидна.

«Уолсли» мчался по сельской равнине, и чувствовалось, что девушка, сидевшая рядом с Эшем, достаточно опытный водитель, хотя Дэвид предпочел бы ехать чуть помедленнее. По обе стороны дороги стояли густые леса, жилье встречалось довольно редко. На одном из перекрестков им попалась телефонная будка с разбитыми стеклами, вокруг которой росла высокая трава Грач клевал какой-то покрытый шерстью комочек, валявшийся возле обочины. Едва лишь машина проехала, птица подскакала к краю дороги, держа что-то в клюве. В редких просветах между деревьями мелькали немногочисленные поля и холмы.

Эш время от времени посматривал на девушку. Ему нравились нежные черты ее лица, особенно глаза, в которых прятались веселые, озорные искорки. Кристина напевала себе под нос какой-то простой мотивчик, похожий на детскую песенку, и машина, несмотря на преклонный возраст, шла очень легко и безукоризненно слушалась управления. Рука девушки грациозно лежала на руле, как будто ей не приходилось преодолевать никакого сопротивления.

День был унылым и серым, тучи сплошным пухлым покрывалом закрывали небо, их однообразно свинцовый цвет местами имел более темный оттенок.

Кристина и Эш всю дорогу молчали, но время от времени она с улыбкой поворачивалась в его сторону и тут же вновь уделяла все внимание дороге, не позволяя ему даже ответить взглядом.

Вскоре машина свернула на подъездную аллею, у въезда на которую были широко распахнуты массивные, украшенные орнаментом ворота. Перед ними оказалась посыпанная гравием и давно требующая ремонта дорога. После небольшой полоски леса по обе стороны дороги простирались поля и лужайки, но чем ближе «Уолсли» подъезжал к дому, тем все более замысловатым становился окружающий ландшафт. Цветочные клумбы, подстриженные газоны и живая изгородь представляли собой живописное зрелище и были сделаны таким образом, что с разных точек выглядели по-разному. Дом стоял вдалеке от газонов и лужаек, и создавалось впечатление, что архитектор стремился сделать так, чтобы здание не сливалось с окружающей природой, а доминировало над ней. Эдбрук производил неизгладимое впечатление: построенный из серого камня, он поражал холодной мрачностью, несмотря на полукруглые выступы и великолепно спроектированные эркеры и стеклянные фонари. Неожиданно в душе Эша что-то дрогнуло, настроение его резко упало, и он почувствовал себя странно усталым. Не отрывая взгляда от дома, он пытался понять, что же с ним происходит.