Джеймс Герберт - В плену у призраков

Кристина вновь повернулась и внимательно смотрела на дорогу, но на губах ее по-прежнему играла легкая улыбка.

— Ну, рассказывайте, — потребовал Эш.

Она казалась несколько озадаченной, но продолжала улыбаться.

— Рассказывать о чем?

— О том, почему ваша семья так настаивала, чтобы именно мне поручили эту работу.

Девушка не отрывала взгляда от дороги.

— Вы сумели завоевать высокую репутацию в решении такого рода таинственных загадок паранормальных явлений.

— Я предпочитаю называть их нестандартными, — он поправил на коленях портплед и вытянул ноги. — В Институте работают многие исследователи, и они ничуть не хуже меня.

— Уверена, что некоторые из них вполне квалифицированные специалисты, но все же вы — лучший из всех. Мой брат Роберт наводил подробные справки, прежде чем пригласить вас. И вас особенно рекомендовала миссис Маккэррик. Кроме того, мы читали ваши статьи, посвященные пара… — она издала короткий смешок, — простите, нестандартным явлениям, и, конечно же, вашу книгу.

— Кто это мы? — заинтересовался Дэвид.

— Мои братья — Роберт и Саймон. Даже нянюшка проявила к этому интерес.

— Нянюшка?

— Няня Тесс, моя тетя…

— Мисс Вебб?

Кристина кивнула.

— Нянюшка воспитывала нас после смерти родителей. Или, наоборот, это мы заботились о ней — не знаю, что более соответствует истине.

Машина выехала на окраину, и теперь по обеим сторонам дороги попадались лишь редкие дома. Приземистое здание церкви возвышалось над рядами могил, словно каменный путь на Небеса. Какая-то фигура в черном, застывшая в безмолвном горе, подняла голову, когда машина проезжала мимо, и они увидели бледное лицо, такое же холодное и суровое, как и могильные камни вокруг.

— И все вы испытали это на себе… вас всех преследовали призраки? — спросил Эш, вновь обращаясь к девушке. — Кажется, именно так выразилась мисс Вебб в своих письмах, присланных в Институт. Вы все испытали на себе этот феномен?

— О да! Первым увидел Саймон…

Дэвид поднял руку.

— Нет, не сейчас. Не говорите мне ничего. Для начала посмотрим, что мне удастся обнаружить самому.

— Но вы не будете знать, что именно следует искать.

Эш заметил, что волосы ее на самом деле золотисто-каштановые и оттенок их зависит от освещения. А глаза у нее голубые с сероватым отливом.

— В данный момент в этом нет необходимости, — объяснил он. — Если вас и в самом деле преследуют призраки, я в скором времени это выясню. Или вы сомневаетесь во мне?

— Вы не нуждаетесь даже в намеках? — снова улыбнулась она.

— Ни капельки, — улыбнулся он в ответ. — Во всяком случае пока.

Две таблетки оказались на удивление противными на вкус и напоминали раздутые шарики, которые невозможно проглотить. Эдит сделала большой глоток «Перье», смывая внутрь эту гадость. Вот так-то, дьяволы, подумала она, хватит издеваться надо мной, лучше займитесь своим делом и заставьте старую кровь двигаться побыстрее.

Она с улыбкой поблагодарила официанта, поставившего перед ней тарелку с филе тунца, и взглянула на сидевшую напротив Кейт, которая угрюмо изучала салат из анчоусов с яйцом. Эдит покачала головой.

— Мне бы следовало мучить всей этой здоровой пищей только себя, — несколько виноватым тоном произнесла она.

— Это расплата за то, что во время уик-энда я позволила себе лишнее, — ответила Кейт, выжимая лимон на зеленые листья салата. — И все же одно дело — искупление грехов, и совсем другое — мазохизм. — Она отпила большой глоток белого вина и пожала плечами. — Это вполне компенсирует неудобства.

Эдит приветственно подняла бокал с «Перье», словно это было шампанское. Она вдруг заметила мелкие морщинки, разбегавшиеся от уголков глаз Кейт, отвердевшую линию рта, свидетельствующие о том, что «юность» уступает место «зрелости». Что ж, сорок лет теперь не возраст для женщины, а внешняя привлекательность останется с Кейт и в пожилом возрасте — таково ее свойство. «Не то что я, — подумала Эдит, никогда не обладавшая такими чертами лица, которые ей хотелось бы сохранить до конца жизни. — Для некоторых людей, и для меня в том числе, — размышляла она, — возрастные изменения можно расценивать как награду, ибо „внешняя некрасивость“ с годами становится менее заметной, сглаживается. Может быть, это одна из причин того, что все старики так похожи друг на друга: физические свойства как бы уравниваются, возвращая их к почти одинаковому для всех состоянию при рождении».