Эпоха Век - Бабы дуры

– Таисия, скажи мне, о чём ты думаешь и я скажу, чем ты думаешь!

Сколько можно издеваться надо мной?! Какого чёрта тебе надо?

– Того, который закрывается от моего светлого лика подушкой, вставай на суд божий, грешница!

– Грешник тот, кем страстно хочет стать праведник, всё, крылатые мысли кончились.

– А они были? – Таисия отошла от кровати, где лежала Мадам, Марковна, посмеиваясь, стояла в дверном проёме.

– Крылатые мысли, ни пуха вам, ни пера.

– Всё, моё терпение кончилось, Марковна, отойди, а то зашибём!

Мадам вскочила с кровати и, схватив подушку, бросилась догонять Таисию, которая уже выбежала из комнаты. Минут пять две женщины довольно солидного возраста носились по дому с визигами и писками. Запыхавшись, они плюхнулись на кресла в гостиной и хохотали ещё минут пять.

– Люблю, когда вы не ссоритесь, а ведёте себя, как дети.

– А чего нам грустить, – Таисия сжала кулак, – мы все первый раз в жизни удачу за хвост поймали.

– Сплюнь три раза через левое плечо, – посоветовала Мадам, – а то сглазишь.

– Единственное, что можно сказать с уверенностью об удаче – она изменчива.

– Но и жизнь, Марковна, не бесконечна, если удача изменит на смертном одре – это не беда.

Приподнятое настроение сохранилось на целый день. Вечером приехал Максим и привёз вина, не ящик, а девять.

– Вы же это число любите, вот я и подумал, может, именно такое количество и надо.

– Как же они все в машине поместились? – удивилась Марковна.

– Ленд Крузер – большой автомобиль, – улыбнулся Максим.

Пока шофёр заносил ящики, Мадам, улучив минуту, шепнула Максиму на ухо:

– Если ты споткнулся и упал, это ещё не значит, что ты идёшь не туда.

– Спасибо вам, – Максим тихонько сжал руку Мадам, – я вам так благодарен. Ехал сюда, речь готовил, а увидел вас и все слова в голове перемешалось. Я рад, что встретил такого хорошего человека.

– Хороших и плохих людей столько, сколько встречаешь на своём пути, неси в своём сознании свет и тогда сможешь притягивать к себе свет из окружающего мира.

– Вы позволите изредка навещать вас? Чувствую, общение с вами даёт мне такую силу, что готов горы свернуть.

– Свернув горы на своём пути, рискуешь оказаться в пустыне, преодолевать которую гораздо сложнее.

Проводив Максима, Мадам ещё долго смотрела вслед, хотя машина уже скрылась из виду. Таисия вышла на крыльцо и позвала её:

– Ну, чего ты, ужин стынет!

Мадам вернулась в дом и, сев за стол, зябко поёжилась.

– Чего это ты ему на ухо шептала? – поинтересовалась Таисия.

– У меня тоже есть секреты, сказала пару слов, чтобы замену мне не нашёл.

– Давайте тяпнем, повод прекрасный, – Таисия кивнула на ящики с импортным вином.

– Сопьёшься с вами, – покачала головой Мадам, – где столько здоровья взять?

– В России, – Марковна подняла палец вверх, – есть один показатель здоровья – можно пить или нельзя.

– Кому расскажи, что мы каждую трапезу винцом поливаем, подумают, что кроме алкоголя у нас других радостей нет.

– А по твоему мнению, что вообще входит в понятие «радость»? – спросила Марковна.

– Ну, начались философские дебаты? – захныкала Таисия, – Мадам, Марковна, давайте есть, я плов сготовила, остывает уже.

– Смотрю, кошки твой плов доедают, значит, съедобный, – Марковна потёрла руки.

– Это они свой «ките кет» доедают, даже Евра ваша, хоть и мышей научилась ловить, а от искусственной пищи и сейчас не отказалась.

– Так, Марковна, какой сегодня на повестке дня у нас тост? – Таисия подняла свой бокал, – ну, накинулась на плов, будто сто лет не ела, не обожгись.

– Тебя не поймёшь, то горячий, то остывает, – Марковна причмокнула, – искусница ты у нас, такую вкуснятину приготовила. Так, девки, тост созрел. Египетские и мексиканские пирамиды, английский Стоунхендж, статуи острова Пасхи – у каждого народа свой Церителли. Выпьем за нас, необыкновенных.

– Что-то я про этот Стон…, как там его дальше, слышала, – нахмурила брови Таисия.

– Мадам, а ты слышала про Стоунхендж? – Марковна посмотрела на Мадам.

– Слышала, в Англии в поле стоят здоровые камни, учёные никак не могут определить что это, версий масса, а конечного результата пока нет.

– Зато я замечательно считаю, – надула губки Таисия, – я – материалист.

– Раньше говорили «зато я гарно спиваю», – улыбнулась Марковна.

– У меня тост, – торжественно сказала Мадам.

– Вот, дожила, куска хлеба на ходу лишают, можно сказать, с моего осёдланного конька только что сбросили, – всплеснула руками Марковна.