Эпоха Век - Бабы дуры

– Ой, уж в такой тоске, что белый свет не мил, – выщипанные в ниточку бровки Альбины покраснели и встали «домиком».

– Его фотография есть с собой?

– Да-да, разумеется, – голос Альбины сорвался на фальцет от радости, она поняла – её примут, – она у меня всегда с собой.

Альбина, дрожащей рукой, полезла к себе в сумку и, достав оттуда большое портмоне, раскрыла его, протянула Мадам фотографию 9х12, чуть подзатёртую от многократного доставания и засовывания обратно или ещё куда.

– Вот, правда, он – чудо? – проводив взглядом фотографию, Альбина заискивающе посмотрела на Мадам.

– Да, – кивнула головой Мадам и, снизив голос, сказала, – Крым…

– Кирилл, Кирюша, мальчик мой, – с обожанием прохрипела Альбина.

«Чёрт, чуть не лопухнулась, хотела сказать, что этот мальчишка ещё ни Крыма, ни Рима не видел, а тут такая Венера Милосская его поджидает. Вот старая задница, дался тебе этот мальчишка?» чертыхнулась про себя Мадам и, заметив, что Альбина не спускает взгляда в фотографии, подмигнула молчавшей всё это время Таисии.

– Моя помощница вас проводит.

– Пройдёмте.

Таисия тут же подхватила Альбину под руку и повела в ту комнату, в которой взяла привычку производить расчёт с посетителями. Там стояло старинное зеркало, современный диван, стол со стульями, плазменный телевизор. «Точно, деньги сразу перед зеркалом считает» хмыкнула Ма-дам. В прихожую вошла Аля, едва таща обеими руками здоровую сумку, в которой звякали бутылки с напитками. Она уже открыла рот сообщить что-то, но Мадам, приложив палец к своим губам, прошествовала в комнату для приёма клиентов.

– Ваши пожелания, Альбина? – Мадам сидела за столом, когда Таисия, открыв дверь, тихонько подтолкнула в спину внезапно оробевшую «буфетчицу».

Альбина, озираясь по сторонам, на цыпочках прошла всю комнату и плюхнулась на стул, прижимая к животу свою сумку.

– Что бы как пёс за мной ходил, ни спать, ни есть без меня не мог.

Хищница в бабе проснулась снова, как только речь зашла о её душевной тоске.

– А если надоест? – закинула удочку Мадам.

– А это не беда, эту проблему я сама смогу решить, – узкие глазки Аль-бины буравили Мадам.

– Что ж, это меняет дело, – Мадам выдержала буравчатый напор, даже победила его, Альбина крякнула и опустила глаза, – что ж, грех падёт на ваши плечи, от тех сил, к которым вы обратитесь в случае перемены ва-ших пристрастий, никакими деньгами не откупиться.

«Ты, мать, опять пытаешься вернуть заблудшую душу на путь истин-ный? Страсти-мордасти на неё нагоняешь, кинется бежать, деньги назад потребует, Таисия потом всю плешь тебе проест» увещевала себя Мадам, но внутренний голос ей подсказывал – эта от своего не отступит. Видимо раздумья Мадам затянулись в зловещую для Альбины паузу, поэтому та начала новое наступление:

– Вы меня называете Альбиной, а бабушки говорят, что крещенское имя сильнее помогает.

«Вот и шуруй к своим бабушкам, чего ко мне припёрлась» чуть не вырвалось у Мадам.

– Дело чёрное – человека привораживать, поэтому пусть чёрт нена-стоящее имя слышит, а крещенское для богоугодных дел остаётся.

– А, понятно, – закивала головёшкой Альбина и протянула, – умно-о-о. ну, начинайте уже, умоляю, душа изболелась.

– После сеанса ваша душа успокоиться, – уверила клиентку Мадам.

– Вы ещё молодая, неужели ваша душа ни о ком не тоскует? Я же вижу, что вы меня осуждаете, – с искренней, настоящей тоской в голосе сказала Альбина.

– Я не имею права ни на осуждение, ни на поддержку, – покачала головой Мадам, – мной понята одна истина, плохое и хорошее настоящее, через секунду становиться прошлым, я мечтаю только о хорошем будущем, поэтому в моей душе нет мирской суеты.

Альбина закивала головой, но Мадам интуитивно почувствовала – в голове этой особы пульсировала только одна мысль «хочу и получу».

– Что ж, теперь, когда мы поняли друг друга, расслабьтесь, закройте глаза, положите фото Кирилла на грудь, нет, нет, не надо совать его так далеко, достаточно сверху, на кофточку.

Мадам чуть не расхохоталась, увидев, как Альбина судорожно засовывала фото несчастного «попавшего» под свою мясистую сиську.

– А я думала, поближе к сердцу, чтобы надёжнее, – оправдываясь, Аль-бина сделала так, как было сказано.

Мадам вспотела, все гипнотические пассы-прибамбассы оказались бесполезными – Альбина была непробиваемой глыбой мяса. Она вздыхала, тёрла нос, нетерпеливо дрыгала ногой, мяла фотографию, будто хотела втереть её через кофту и кожу прямо в своё «изболевшееся» сердце. «Да уж, попала ты, радужная жрица, как хрен в рукомойник. Такая особь если уж вобьёт себе что в голову, никакой дипломированный, учёный психиатр не поможет. Тут надо что-то этакое придумать, и подозреваю, чем смехотворнее со стороны будет выглядеть, тем больше будет толку. Интересно, сколько Таисия денег с неё сняла, сама же цену придумывает, есть спрос, значит, и цена выше, как в Эмиратах, галстук на улице один доллар стоит, а такой же в бутике да в крутой упаковке уже сто. Таисия – отмен-ный психолог, весь наш разговор молчала, а в глазах, как у Скруджа Мак-дака, эмблема доллара плясала. Так, что же придумать?» задалась вопросом Мадам и сама не заметила, как в раздумьях начала тупо мычать и раскачиваться из стороны в сторону, будто у неё зуб заболел. Чудо! Это возымело действие, Альбина притихла, глаза у неё были закрыты и Мадам могла свободно наблюдать за её реакцией на своё мычание. Поняв, что надо добить клиента, Мадам начала повышать голос до возможного предела, потом встала и, вымерив расстояние от стула, на котором сидела клиентка до своего стола, поняла, что может предпринять манёвры. Сначала медленно, потом всё быстрее и быстрее перебирая ногами, она начала бегать вокруг сидящей Альбины, скорость её движения двинула поток воздуха, что, по всей вероятности, только усиливало эффект голосовой мантры, приведший Альбину в состояние покоя и умиротворения. Хотя у «радужной жрицы» от собственного голоса мурашки побежали по телу, на клиентку он подействовал, как взгляд удава на кролика. Мадам услышала какой-то тихий, посторонний звук, прислушалась. Ба, Альбина подхрапы-вала!