Елена Хуторная - Буду кошкой сидеть на твоем плече

Однако нужно было собираться в ведомство и он, встряхнувшись, заставил себя переключиться на мысли о службе. Да и неужели у него мало наложниц, чтобы думать еще о какой-то рабыне-служанке? Нужно будет наведаться вечером на женскую половину или даже к жене. Она, конечно, разозлила его своим непотребным поведением – уже который раз он заставал ее в обществе купца, который снабжал их тканями для платьев, и каждый раз она как-то уж слишком развязно себя вела при этом. Хотя он вовсе не собирался ее наказывать за это или выгонять ее из дома – все-таки она мать его детей и, несмотря на этого купца, он уверен, она верна ему, да и весь дом держится на ней. И все-таки он дал ей понять, что вполне способен на это, и теперь наслаждался тишиной и покоем, временно воцарившимися дома. Жена была тише воды, ниже травы и хоть какое-то время не утомляла его своими придирками насчет того, что у них в доме меньше слуг, чем подобает его статусу, и недостаточно золотой и серебряной посуды, и драгоценностей у нее не так много, как у ее товарок, и что постоянно приходится на всем экономить. Да, нужно будет зайти к ней как-нибудь, пока она такая покорная.

Однако несмотря на любовные утехи с женой и последующие встречи с наложницами, Иса не перестала его волновать. Кожа горела под ее ладонями, которыми она умело натирала его тело, а он боялся перевернуться на спину, чтобы не обнаружить свое возбуждение, которое охватывало его каждый раз, когда она касалась его. Однажды он все-таки не выдержал и привлек ее к себе, овладел прямо в омывальне, на расстеленных влажных полотенцах. Не встретил ни сопротивления, не услышал ни вскрика, только задрожали ресницы и на щеках появился легкий румянец. Она была такой красивой – совсем не такой, как все окружающие женщины, его собственная темная оливковая кожа казалась почти черной по сравнению с ее прозрачной белизной.

С тех пор он забыл обо всех наложницах и даже о жене, которая снова понесла и переживала из-за того, что муж охладел к ней. Неудивительно, что как только она обнаружила причину его равнодушия, застав его с рабыней среди влажного пара омывальни, Иса сразу же куда-то пропала.

Это не подвигло его оказывать больше внимания жене.

– Я подам на тебя в суд за неисполнение супружеского долга, – пригрозила она ему.

– А я на тебя – за супружескую неверность, – ответил он, припомнив ей ее купца.

За неисполнение супружеских обязанностей мужчине грозил штраф, а за неверность женщины – смертная казнь. Жена притихла, и Иса вернулась в дом, правда, укутанная с ног до головы в непрозрачные одежды. Но это уже не имело значения, ведь он-то знал, что именно припрятано под длинным балахоном, и по-прежнему сгорал от нетерпения, дожидаясь момента, когда можно будет уединиться с ней в омывальне.

Иса и жена родили почти в одно время: жена – еще одну девочку, Иса – мальчика.

Надо было сразу признать сына своим – почему он этого не сделал? Боялся, что жена после этого совсем обозлится?

Однажды Иса пришла в омывальню все такая же тихая, но заплаканная – мальчик пропал. Быстро выяснилось, что над этим постаралась жена – избавилась от него, продала каким-то заезжим работорговцам. Он после этого целый месяц с ней не разговаривал и не давал денег на косметику и благовония.

– У нас будут другие дети, – пообещал он Исе.

Та, как ему показалось, совсем ему не поверила, и он испугался, что она наделает глупостей – следил за ней в оба глаза. И все-таки не уследил. От следующего ребенка она попыталась избавиться.

– Глупая, глупая, – приговаривал он, пока ждал вердикта осматривающего ее врача, а на глаза при этом наворачивались слезы, которые он смахивал, воровато оглядываясь по сторонам – лишь бы никто не заметил его слабости.

Иса не выжила – ушла в себя, в свое горе, отказалась бороться, покорилась злорадству его жены и тихо сгорела.

И не стало ему радости на всем белом свете. Не помогал ему больше его вечный покровитель – бог Ра. Смотрел на него с синего небосвода слепящим солнцем, глазами статуи огромного черного кота равнодушно взирал на него в своем храме, молчал своим изображением на фресках – как будто отверг его и осудил за что-то и больше не обещал ни облегчения, ни утешения, ни покоя в душе.

Прошло несколько лет. Боль не то чтобы окончательно сошла на нет, но несколько притупилась. Росли дети, хотя и не обходилось без частых болезней и смертей, жена сохраняла и преумножала благосостояние дома, наложницы осваивали новые танцы, песни и виды интимных ласк, он продвигался по службе. Все еще тосковал по чему-то непережитому. Не чувствуя поддержки от своего покровителя бога Ра, отвернувшегося от него, наконец решил обратиться за помощью к другому божеству и поехал в город Бубастис, где поклонялись великой Баст – богине радости, любви и веселья.