Владимир Шашорин - Сказки смерти. Сборник 4

Я отдаю контрамарку в протянутую руку знакомого, и мы по ступенькам спускаемся от «Клетки». Прогулка по парку – это было бы хорошее завершение вечера. Классное знакомство, классная девушка. Интересно, позволит ли проводить?

Мы идём по аллее. Я знаю, что в дальнем конце будет ещё один выход из парка, но по пути придётся миновать несколько тёмных мест. Кирпичная подстанция, скрытая от прохожих кустами; общественные биотуалеты, которые работают лишь днём, а по ночам в отхожее место превращается весь парк.

Вполне возможно, мы идём по направлению к её дому. А куда же иначе? Вряд ли сегодня случится ЭТО. Просто закрепить отношения – это уже будет здорово!

Интересно, почему она так напряжена. На танцполе была живой и даже немного развязной, а сейчас зажалась, сцепила руки на груди и идёт только вперёд. На меня не смотрит, отвечает односложно. Может быть, боится? Да я вроде не такой страшный.

Со стороны раздаётся треск кустов и на дороге возникают три силуэта. До фонаря ещё метров двадцать, световой круг не захватывает ничего лишнего, а потому о количестве противников я могу только догадываться. О том, что они появились по нашу душу – гадать не приходится.

– Слышь, есть закурить?

Стараюсь не сбавлять темп, подхватываю её под локоть и пытаюсь обойти преграду.

– Не курим.

«Стенка» смещается в сторону, и я почти натыкаюсь на соперника.

– Куда прёшь-то? Глаза разуй, дятел.

В голосе угроза, потом лёгкий толчок в грудь. Мне удаётся устоять на ногах, а о спутнице я забываю. Впрочем, и нападающие тоже. Она благополучно продолжает идти вперёд, минует световой круг и исчезает в темноте.

Слышу движение сбоку – кто-то резко вскинул руку, следом за этим получаю удар по скуле. Жутко больно, щека начинает полыхать – будто под кожей разлили горячий жирный бульон. Печёт нестерпимо, и вот уже кожа не выдерживает и прорывается потоком горячей крови. Потом уже я узнал, что «печатка» на пальце рассекла скулу.

Дальше помню смутно. Упал на землю, закрывал голову руками, но тяжёлым «гриндерсам» это не помеха. Сломан нос, выбито три зуба, а оба глаза заплыли настолько, что перестали открываться. Кажется, кто-то шарит по карманам, а потом шаги удаляются по асфальтовой дорожке.

– Вот так я оказался здесь.

Лизонька нахмурилась, смотрит на меня.

– А что такое грин-де-сы?

– Гриндерсы. Это такие модные ботинки. Очень тяжёлые, с толстой подошвой. Неубиваемые.

Она засмеялась.

– Как мы?

Я подмигнул ей, тоже улыбнулся. Она иногда подмечает вещи, до которых взрослым ещё предстоит додуматься.

– Точно.

– А что потом случилось?

Я пожал плечами, подразумевая очевидное. Не «не знаю», а «как будто были варианты».

– Попал сюда. Теперь лежу.

– Но про-це-дур тебе не делают.

Я кивнул.

– Так надо. Что могли, уже сделали. Теперь ждут результата.

Она поёрзала на кресле, оперлась обоими локтями о недавно изрисованный дерматин, подпёрла голову кулачками.

– Давай дальше рассказывай. Мне нравится история.

Я помню себя только здесь. Как лежал на постели и оглядывался по сторонам. Палата маленькая, двухместная, и тишина. Сосед за ширмой лежит, сопит. Аппарат рядом с ним пикает, другой – воздух качает, чтобы легкие работали. У соседа врачи крутятся, а ко мне даже не подходит никто.

Полежал я так немного, потом встать решился. Руки-ноги работают, голова вроде тоже. Ничего нигде не болит, всё функционирует. Сколько времени прошло – даже понять не могу, память начисто отшибло. Походил по палате, на соседа глянул тихонько сквозь щёлочку. Вся голова замотана, трубка в горле торчит одна. Другая в носу, и по ней жижа какая-то розоватая вытекает. Ноги на вытяжении, грузы вправляют поломанные лодыжки.

А потом помню – очутился я опять в парке.

Сижу на лавочке и понимаю, что не просто так это. Вечер уже, люди кругом ходят. Постарше, помоложе, а всё мимо, будто и не замечают. А я знай себе сижу и по сторонам оглядываюсь.

Парк тот же оказался, где «Клетка» находится. Музыка играет уже, стробоскопы включили, и люди потихоньку появляются.

А я сижу дальше, монетку в руках кручу. Большая какая-то попалась, с незнакомым рисунком. И откуда только взялась? Вроде не в ходу такие. А пальцы сами её перебирают. По костяшкам взад-вперёд гоняют, или подбрасывают тихонько, да ловят. Орёл-решка, игра такая. И всё чаще орёл выпадает. Хорошо это, люблю, когда так выходит. Всегда орла выбираю. Орлы летают.