Силис вдруг вспомнила ночь, когда ей впервые его подали, он тогда так же посмотрел ей в глаза и умолк. И ночь похорон её матери. Однако сейчас ей уже не помнились ни последний час с матерью, ни похоронные заботы, ни толпы гостей, но она отчетливо помнила, как выносили гроб, и как процессия прошла мимо поваленного дерева, корнями пробившего мостовую. Она, беременная, ковыляла в конце, когда услышала, как немолодая уже женщина, с сетью морщин на лице, сказала, что проходить в ночи мимо срубленного дуба – плохая примета: фейри [3] Волшебные существа из кельтской мифологии.
отомстят за погубленное жилище.
Она отдала бы что угодно, чтобы в тяжелые часы траура не возиться с младенцем. Даже его самого. Но никогда об этом не говорила мужу. Тот считал её сильной и доброй, хоть иногда и холодной, и помогал, как мог. А теперь его нет, и ей самой приходится брать на себя все дела, и некому больше успокоить её. И больше некому её остановить… Она отряхнулась от вязких тёмных мыслей.
Малыш зарыдал. Силис медленно, отвела от него взгляд, еле сдерживая слёзы. Эвен был ей опорой в жизни, маяком, направляющим её, и любовью, согревающей сердце. А теперь она одна: слаба, потеряна и холодна.
Мэйди ждала, пока мать, наконец, возьмёт малыша на руки, чтобы успокоить, но не сдержалась.
– Дорогая, может я ещё смогу тебе помочь? Давай я уложу Иэгана спать? – сказала она, нервно поджав губы и изогнув бровь.
– Да… Спасибо, – ответил ей женщина. – Спасибо…
Силис дождалась, пока соседка унесет малыша, и только тогда раскрыла зажмуренные глаза полные слёз. Походкой сломленной женщины, она пошла наполнить пустующий бокал чем-нибудь, что унесет её от проблем. Но тут новый стук в дверь прервал её. «Вот и он», – подумала Силис. Компания для распития – это кстати. Пока шла к двери, судорожно пыталась вспомнить есть ли какие-нибудь предписания о запрете выпивки для священников или такой грех, но ей это не удалось. Открыв дверь, она выпалила буквально сразу:
– Будешь что-нибудь пить, Дэниел?
Мужчина выглядел ошарашенным от такого приветствия, но почти сразу улыбнулся и потряс в руке бутылку виски. Женщина раскрыла перед ним дверь и пошла за стаканами.
– Присядь, я сам похозяйничаю, – сказал её гость.
Силис послушно опустилась на диван и укуталась в плед. Наливая принесённый напиток, Дэниел, облаченный в чёрные брюки, рубашку и ошейник раба Господа [4] Современная «пасторская рубашка» произошла от римско-католического «ошейника» (roman collar), который носили священники. Он представляет собой белый пластмассовый воротник, охватывающий шею. В российском произношении такая рубашка называется колоратка или реверентка.
, аккуратно наблюдал за женщиной. Дэниел всю свою сознательную жизнь посвятил церкви. Ещё ребёнком, он проводил за чтением Библии больше времени, чем на улице с друзьями. Не столько по своей воле, сколько по воли строго отца. Лишь когда стал пастором эбойнской приходской церкви, заменив его, он избавился от отеческих пут. И теперь с улыбкой замечает, что обычно такая «должность» накладывает много обязательств, запретов и предписаний, но в его случае наоборот: стал чувствовать себя гораздо свободнее. Почти сразу он познакомился с Кэмпбэлами, когда те пришли встретиться с новым пастором. И быстро сдружился с главой семьи – молодым и приветливым Эвеном. Многое случилось в жизни после этого, но он всегда мог положиться на него, а тот на Дэниела.
Подав один из бокалов Силис, пастор учтиво расспросил о её самочувствии, как трагедию переживает дочь, и не напрягают ли заботы о малыше и доме. На всё она лишь кивала и изредка тихо односложно отвечала: «Нормально». С женой Эвена, в отличие от него самого, Дэниел особо не ладил. Притом, что они часто проводили время все вместе. Эвен всегда на это отшучивался, что дело в лососевой рыбалке: если бы Силис, хотя бы раз сходила с ними…
Их немногословный диалог прервала Мэйди, спустившаяся со второго этажа.
– Дети спят. Малышка потребовала сказку, но быстро уснула. О, Дэниел, ты уже здесь! – воскликнула она.
– Да, сегодня северные ветра ко мне благосклонны, – улыбнулся пастор. Мэйди улыбнулась в ответ.
– Выпьешь с нами? – обходительно поинтересовался священник.
– Нет, спасибо, мне уже пора домой. Муж скоро вернётся с работы, а за ним ухода больше, чем за ребёнком, – посетовала Мэйди. Уходя, она остановилась у входа, ища взгляда пастора, тот заметил это и, расценив как беспокойство, уверенно кивнул в знак того, что всё будет хорошо. Это не удовлетворила её, но она ушла не в силах высказать тревогу.
Читать дальше