Андрей Никитин - Жидкое состояние

– Мама, – простонал Виталик и обнял Веру за шею, невольно прижав её незащищённые на ночь груди.

Богдан прикидывал, что это было. Скорей всего причина переживаний погода. Упавшую ветку он не принимал во внимание, так как удары слишком часто повторялись и были единичными. Интенсивность дождя или же град не подходили. Он решил, что стоит принять меры и в данный момент имеет место человеческий фактор. Кто-то ходил по крыше или специально что-то бросал.

Соседи? Какого чёрта и кто это делает?

Богдан глянул на жену и сына. Он испугался за них. Почувствовал опасность, которая крадучись влезла в напуганные сердца.

Они были на даче в доме у реки, за двадцать километров от города. Соседские дома справа и слева были пусты. Улица освещена, но в такую погоду никто не станет бродить по влажной грязи. Дом Вовы Гнуса, приятеля Богдана, стоял в ста метрах. Он собирался на рыбалку, но дождь, скорее всего, прогнал его, мокрой рукой трогая за шиворот. Днём Вова звонил Богдану и предлагал пойти, но Богдан отказался. В этот ливень Вова, скорее всего дома. Стоит ли звонить ему? Неловкая мысль, что Богдан испугался фантома, будила его гордость и отдавала ей ключи управления поведением мужчины. Прислушавшись, Богдан понял, что эта мысль не такая уж бредовая, учитывая, что по крыше кто-то прыгал. Обычный грабитель войдёт тихо через окно, не давая хозяевам повода для беспокойства. Для чего их пугать?

Бах!

Богдан подскочил и уставился на потолок. Ему казалось, что крыша сейчас провалится, разбрасывая по кровати и по полу куски гипсокартона и шпаклёвки. Всё рухнет на голову, потоки ливня хлынут в дом как струя гидранта.

– Я посмотрю что там, – сказал Богдан, повернувшись к жене и ожидая, что она попробует его остановить. Ему не хотелось выходить в ливень на улицу. Ему вообще не хотелось вставать с тёплой кровати и выходить в темноте, но делать это необходимо. Днём другое дело: никаких скачков волнения, лишь голое любопытство, подкреплённое осознанием власти и безопасного окружения. Сейчас же темно, льёт дождь, наводя брезгливое ощущение сырости. Снова Богдан прислушался, но кроме барабанного шума воды ничего не услышал. Капли стекали по стеклу, обезобразив уличный фон до неузнаваемости.

– Может не надо? – спросила Вера, – посмотри, что творится на улице. Давай утром выйдем. Думаешь, там кто-то есть?

Вера не знала, кто или что могло издавать эти звуки, не знала, что делать. Стоило ли ей отпускать мужа? Вопрос был неоднозначным. Последнюю фразу она задала с небольшим интервалом и заметной неуверенностью, показывающей, что чаша хранящая страх в отдельном отсеке переполнилась и теперь разливала содержимое по телу молодой девушки. Сын прижимался к ней, но она не замечала дискомфортной боли в груди и шее. Её глаза говорили об опасности и придавали уверенности Богдану, что он дорог этой женщине. Вид напуганной семьи, законное право жить на данном участке и злость от столь дерзкого вмешательства составили комок закалённой уверенности, что нужно действовать. Решительно и без промедления.

– Нет. Я возьму зонт и проверю что там, – сказал Богдан твёрже, любящим взглядом глядя на жену и сына. Он сказал так чтоб успокоить Веру. Спутанные волосы свисали с её худого плеча. К левому плечу, обняв мать, прижимался ребёнок. Вера обняла сына и смотрела на мужа. Он посмотрел на неё и улыбнулся. Всё в ней было ему приятно: её малинового цвета губы, зелёные глаза, блестящие, когда она смотрит телевизор, светлые волосы щекочущие лицо Богдана, когда во время секса Вера сверху. Богдан улыбнулся ей, протянул губы к её губам, нежно прикоснувшись, чтоб снять то напряжённое состояние, необъяснимой опасностью влившееся в небольшой трёхкомнатный дачный домик, натянув расслабленные мышцы жильцов до состояния рогатки перед выстрелом. Вера целовалась, не закрывая глаз, ожидая объяснений. Но отстранив лицо тут же всё поняла. Его мысли передались через поцелуй. Богдан должен посмотреть, что происходит. Вера поняла по взгляду, что решение, которое принял муж самое верное, спорить бесполезно и глупо. Поцелуй ослабил нервы, выпирающие на лице, успокоил её и прогнал по телу ощущение расслабленности, а твёрдое лицо мужа говорило, что всё под контролем и страх следует прогнать пинком, нацепив на шею колокольчик как прокажённому.

Вера обнимала сына, который начал засыпать и смотрела, как Богдан надевал штаны, выглядывая в окно. Она дышала спокойней, рассредоточила воткнутые в одну цель мысли по всему телу, ощутив, что плечо, на котором свисал сын начало затекать. Вера улыбнулась мужу, положила сына на кровать и легла рядом, накрыв его одеялом.