Евгения Сергиенко - Изнанка

Засмущавшись, Гордей опускает взгляд, а затем игриво подбрасывает меня на колене.

– Посмотрели, и хватит, тебе нужно готовиться к экзаменам!

Засмеявшись, поднимаюсь и выхожу в коридор, забрать рюкзак, который мы бросили у порога. Удивительно, как у Гордея хватает времени для учёбы в институте. Каждую свободную минуту он посвящает или мне, или картинам, или подготовке к выставкам. И это притом, что учится Гордей очень хорошо, почти на одни…

Резкий щелчок замка обрывает мысли.

Подняв рюкзак, вздрагиваю и оборачиваюсь к двери. Замок щелкает еще раз, дверь открывается так быстро, что я не успеваю опомниться, и на пороге появляется мама Гордея Лариса Григорьевна с полными пакетами продуктов в руках.

Она замирает, увидев меня.

Я тоже остаюсь стоять как вкопанная, и вместо приветливого «здравствуйте» выдавливаю из себя только кивок.

Осмотрев меня с ног до головы, она недовольно сводит брови.

– Гордей, дорогой, иди сюда!

– Ой, мама, ты так рано сегодня.

Выскочив в коридор, Гордей быстро целует мать в щёку.

– Да уж, хорошо, что не стала задерживаться, – строго глядя на сына, Лариса Григорьевна вручает ему пакеты. – Милый, можно тебя на кухню, на пару слов.

Оглянувшись на меня, Гордей подмигивает и кивает в сторону своей комнаты, призывая подождать там.

Его мама всегда так на меня смотрит… Словно я не человек. Вот и сейчас после её взгляда больше всего мне хочется уйти, но будет невежливо сделать это прямо сейчас.

Прикрыв дверь, я проглатываю комок в горле, забираюсь на кровать Гордея и прижимаюсь ухом к стене.

С первой фразы понимаю, что разговор между матерью и сыном совсем не простой.

– … Мама, не начинай, пожалуйста! – Гордей говорит строго и тихо, видимо, чтобы не услышала я. – Ты обещала относиться к ней нормально!

– Да о каком нормальном отношении может идти речь?! – Лариса Георгиевна не бережет мои чувства и говорит как обычно – громко. – Она каждый день здесь околачивается! Отвлекает тебя от рисования! От института…

– Мам, я сам её привел! Сам пригласил! – перебивает Гордей. – И сейчас она будет учить, а я дорабатывать картины!

– Милый, – теперь Лариса Георгиевна говорит немного тише. – Ну я же всё понимаю… Ты молодой парень, у тебя потребности. Занимайся с ней чем хочешь, а если потом сам не можешь выгнать – проси меня. Я помогу.

– Да что за бред ты несёшь! – не выдержав, Гордей начинает кричать. – Оставь нас в покое, мама!

– Ни за что! – Лариса Георгиевна тоже повышает тон. – Ты посмотри на неё! Кроме милой мордашки, ничего нет! Думаешь, она в картинах твоих что-то понимает? Да ни черта! Она к нам только поесть приходит! А мать её вечно пьяная околачивается, позор всего района!

Я отшатываюсь от стены. Внутри всё сжимается. В следующую секунду Гордей залетает в комнату и, схватив меня за руку, поднимает на ноги. Лариса Георгиевна влетает следом.

– Ты же талант, сыночек мой! Я сегодня обо всем договорилась в галерее! Лучше посвяти время своим работам! – она опять говорит, словно не замечая меня.

– Если ты не оставишь нас в покое, мои работы полетят в мусорный бак! – прорычав, Гордей сжимает мою ладонь, вытягивает меня в коридор, поднимает с пола рюкзак и закидывает его на плечо.

– Не смей так говорить с матерью!.. – раздается за спиной, но мы уже бежим по лестнице вниз и останавливаемся, чтобы отдышаться только на предпоследнем пролёте.

Теперь в подъезде тихо. Видимо, Лариса Георгиевна просто закрыла дверь, понимая, что сын никуда от неё не денется.

– Прости, – повернувшись ко мне, Гордей нежно касается моих губ своими.

– Привыкла уже, – я быстро отворачиваюсь.

– Прости! Прости за неё! – Гордей тянется снова, и я коротко отвечаю на его поцелуй.

– Она… – слёзы подступают. Собравшись, я стараюсь не расплакаться. – Она говорит ужасные вещи.

– Пусть! – резко отвечает он. – Ты же заешь, я по-настоящему люблю тебя! Мне плевать, что она думает!

Кажется, Гордею обидно не меньше чем мне. Стыд за мать делает его лицо строгим и напряжённым. Мне знакомо это чувство. Но разве он виноват в том, что она позволяет себе такие мерзости?..

– Только меня? – легко улыбнувшись, я не отвожу от него глаз.

Видя мою улыбку, он облегчённо вздыхает.

– Тебя, и писать картины.

– А что больше? – я игриво наклоняю голову.

Гордей нежно улыбается и прижимает меня к себе.

– Надеюсь, что мне не придётся выбирать.

Подскакиваю на постели, отбросив одеяло в сторону. В груди чувствую щемящую боль. Опять эти сны о прошлом… Однажды они сведут меня с ума!