Сергей Арно - Смирительная рубашка для гениев

– Ты кто такой? – шепотом спросил я.

Мужик был лет шестидесяти в круглых очечках, лысый, с усами. Лицо его показалось как будто знакомо, кого-то он мне напоминал, но я не мог вспомнить кого, на лице этом были написаны ужас и паника. Он казался испуганным настолько, что не мог выговорить ни слова.

– Спокойно, Кент. Я не псих – не обижу. Ты чего под мою койку ползешь?

– Не выдавайте меня, умоляю вас, – наконец найдя в себе силы, прошептал он, обливаясь потом.

– Не выдам. Говори, чего здесь шпионишь?

От двери раздался шум и в палату заглянул дежурный санитар, я тут же отпустил психа, и он приник к полу.

– Чего не спишь? – спросил санитар.

– Да в туалет собрался, – сказал я и, надев тапки, пошел в туалет.

Когда вернулся, на полу никого не было. <���А не причудился ли мне шизик ползучий?> – подумал я и, встав на четвереньки, заглянул под кровать. Нет, не причудился: человек лежал под панцирной сеткой, сжавшись всем телом, и полными страха глазами смотрел на меня через круглые линзы очков…

– Не бзди, – приободрил я его. – Тебя как зовут?

– Меня зовут Тринадцать Тринадцать.

Вижу, человек не в себе – числами говорит. Подвинув матрас на край кровати, я лег на живот, в образовавшуюся между стеной и матрасом щель смог поговорить с ним.

– А почему ты цифрами себя называешь? – спросил я. – Имя-то у тебя имеется?

– У нас на отделении всех называют числами. Свое имя я стараюсь забыть, да и вам лучше его не знать, иначе вы можете навлечь на себя большую беду. Пусть я буду и для вас Тринадцать Тринадцать.

– Ну и ладно, – говорю. – Мне пофиг, буду называть тебя Тринадцать Тринадцать. Так даже прикольно.

С этой ночи Тринадцать Тринадцать стал жить под моей кроватью. Сбежал он с того самого загадочного девятого отделения. На том отделении действительно происходили странные дела. Какие именно Тринадцать Тринадцать не рассказывал, опасаясь, что мне потом не поздоровится. Мужик он был неплохой, хотя и псих. Тринадцать Тринадцать ужас как боялся возвращаться назад. Он говорил, что с ним там такое вытворяли, что страшно пересказывать. Вечерами, когда я ложился в постель, он нашептывал всякие захватывающие истории из жизни исторических личностей, прочитанные, наверное, им в газетах, а я приносил ему часть своего пайка, чтобы он с голоду не помер. В туалет он ходил ночью, когда санитары спали. Так мы и жили.

Тринадцать Тринадцать провел у меня под кроватью целую неделю, многие больные знали о нем, но не выдавали: у сумасшедших сильно развито чувство взаимовыручки, на зверином уровне. Обнаружили его случайно, когда я был на обеде – нянечка пришла менять белье и нашла его под кроватью. Что тут началось! Набежали санитары с дубинками, замотали его в смирительную рубашку, хотя он и агрессии- то никакой не проявлял. Судя по всему, он был человеком особо опасным: я не видел, чтобы из-за кого-нибудь собиралось столько санитаров и врачей. Даже когда сбежал серийный убийца Копченый со спецотделения, столько переполоху не устраивали. Вечером перевернули все палаты – искали сообщников>.

– Вот, какое это девятое отделение. Понял? Хуже всякого буйного, – закончил он, состроив таинственную гримасу.

Меня не сильно тронул его рассказ: больше всего меня сейчас волновало другое – как пережить эту ночь.

– Андрей, а несчастных случаев или нападения на людей не случалось? Ну, ночью, мало ли кого придушат или глаз во сне выколют? – расстилая постель, спросил я.

– Не-а, – помотал головой Андрей, стягивая пижамную куртку. – Уже два дня не было. Ну, а раз ты здесь, может сегодня будет.

И заржал.

Лежа в полумраке на скрипучей панцирной кровати, я испытал странное ощущение, будто все это уже было со мной, что я вот так уже лежал в больничной палате и здесь уже не первый день, месяц, а может быть год. И скрипящие кроватями, бубнящие что-то во сне сумасшедшие – старые мои знакомые, и я их старый знакомый. Лежать было удобно, спокойно и радостно, как в детстве.

Я достал из-под матраса свою тетрадь, карандаш и в тусклом свете дежурной лампочки стал писать роман. Теперь я уже знал, что писать, хотя и не знал, что будет дальше.

Аркадий внезапно открыл глаза. Он не знал, почему это сделал, а когда открыл – понял. Напротив на кровати лежал сумасшедший и в свете тусклой дежурной лампочки неотрывно на него смотрел. От этого тяжелого, пристального взгляда он проснулся и, сразу вспомнив, где находится, напрягся, готовый в любой момент отразить нападение. Больной в пижаме лежал поверх одеяла, не проявляя никаких признаков агрессии, просто смотрел, но расстояние между кроватями было настолько мало, что захоти он, то, протянув руку, запросто мог схватить Аркадия за нос. Можно, конечно, перевернуться на другой бок и преспокойненько спать дальше, но иметь за спиной не моргающего психа было страшновато.