Михаил Есин - ЗАБЫТЫЕ. И другие истории

Наверху – чердак, сделанный, похоже, под спальню. В нем была заправленная кровать, крупная, в пыли, и рядом книжная полка, вплотную со шкафом с тумбами; лежавший на полу древний советский телевизор и пара тусклых картин на тему живописи с разбитым окном слева мраком свои украшали чердак.

Наступал вечер. Стало смеркаться. Времени искать ключи оставалось все меньше и меньше, и я начал обыск этой комнаты. Осмотр полки не дал результатов – за телевизором тоже ничего не было, у окна так же. Над кроватью слабо горела настенная лампа. Кто бы мог подумать, что снять одеяло не стоило того?

Раскрытие его шокировало меня до бледности кожи: кровь растекалась по простыне, и медленно-медленно, шипя, из под неё вырастала засохшая, черная трава… Вдобавок, еще лопнула лампа для придания корочки напряжения! Я задел ногой телевизор, двигаясь назад, и упал, совсем перепуганный, ударившись затылком об среднюю тумбу. Темная фортуна была на моей позиции, и ключи тихим звоном ждали меня на полу.

Стало уже совсем темно, и даже быстрее, чем ожидалось. Света нигде нет, и пока телефон не сел окончательно, я мог воспользоваться собственным освещением. Теперь же надо вернуться в микрорайон, зная, что в любой момент голос скомандует это, и мне никак не отвертеться…

…Но на мое же несчастье, спускаясь по лестнице, волею случая и в злополучный час, хрустнула доска. Запутавшись в ногах я, посреди темени и скованного света от фонаря, не удержал равновесие и лихо упал, погрузившись в безсознание…

Ночь. Я не знал, сколько сейчас времени – телефон потерялся, хотя это даже неважно. Подозреваю, что на этой территории он не будет стабильно работать. Возможно, выпал с кармана, когда я упал с лестницы; возможно, темные силы украли…

Темно, и это пугало не меньше, чем задерживаться посреди чумных краев. Ничего не видно, и каждый мой шаг – это риск; каждый ход – это осязание пустоты и незнание обстановки… Я крался, как вор, нащупывая уголок стены или стула в надежде, что не будет опасности – чтобы никто из ниоткуда не появился…

Наступила тьма, усиливавшая мои негативные эмоции. Любой шорох веток, легкий поддув ветра снаружи во мгле, любой писк крысы под полом давал моей психике пошатнутся… Ко всему этому, я услышал гул, странное словесное гудение. Некое ехидное хихиканье, судя по всему, пожилых и молодых дам. Кажется, снаружи дома.

Стук копыт с крыши объявился не вовремя, и был слышим мною с первого этажа… Топот сильного существа, способного пробить шифер крыши, громче и громче бил по ней! Слышал я уже такой звук, до боли знакомый…

Меня сопровождали потусторонние шумы той темной, оборотной стороны деревни, но я не хотел быть напару с ними. Мне приходилось идти как можно тише, дабы не разбудить внимания к себе.

Добравшись до окна, я понял, что лишь слабый свет фонарей освещал улицу. Там я увидел женщин в потрепанных лохмотьях. И главную из них – напоминавшую, к своему ужасу, слишком напоминавшую ведьму из детских сказок. Морщинистое, старое лицо. Вся в бородавках, женщина-горбун с дряблой, прогнившей костью вместо правой ноги. Глаз не было видно – может они и отсутствовали…

Она заметила меня. На нормальную голову я бы не придал этому значения, но в опьяненном страхе в новой обстановке, не догадавшийся об их сверхъестественных способностях, я спрятался под окном. Та смотрела будто сквозь него, будто не видела деревянной преграды – я чувствовал это своими пошатанными нервами.

Колдунья засмеялась, сказав: «Пусть живет сынок. А ну, чаво встали бабы, потяпали быстро за гиблыми душами!». Я аккуратно выглянул: баба влезла в свое корыто, окутанное снизу сухими движущимися ветками, местами треснутое снаружи, и улетела. За ней по очереди направились ее прислуги. Метлы тихо поднимались в воздухе, даже трава, и того омертвевшая, не шелохнулась… И деревья не покачнулись. Живность боялась тьмы, застывая от присутствия ведьм…

Не успел я толком отойти после их мрачного взлета, как в мгновение ночной жути появилась голова беса из окна! Тот висел вверх ногами и, противно взвизгнув, словно его режут на мясо, ухватился за выступ крыши. Дом трясся от его мощного хвата – это был не какой-то там бесеныш, а настоящий черт, имевший силу, не равную с человеческой! Он ловко, как каскадёр, спрыгнул вниз, ускакав громкими топотами в поле. Тень беса растворялась в темени луга, и поражала его сноровка в движении – поле преодолевалось большими прыжками, перепрыгивая заборы и дома!