Юлия Чеснокова - Раритетные принцы

— Джерри, этого больше не требуется, я всё равно тут останусь, — улыбаясь, пожала его руку школьница.

— Да я же не по обязательствам… я так… от души, — покраснев, почесал он затылок и растрепал бы волосы, если бы их не прибивали струи воды.

— Спасибо, правда, — дотянувшись до его щеки, чмокнула губами Мин. — Я люблю тебя, как друга и брата. Но замуж, всё-таки, пока что не тороплюсь. Будем друзьями?

— Так вот ты какая, проклятая френдзона, — иронично смутился младший вампир, сводя неудачу к шутке. — Конечно, Мин, ты же знаешь, что наш с Джа дом — и твой тоже.

Джейн и Рохо, выбившись вперед, пошли рядом друг с другом, что-то обсуждая, и Тэррос, оставшийся пятым нечетным, приотстал. Подумав немного, он окликнул вампирессу и позвал подойти к нему. Извинившись перед собеседником, девушка вернулась на несколько шагов.

— Можно с тобой поговорить напоследок? — попросил он.

— Естественно, — красивой полуулыбкой расцвела она и, бросив Рохо, что догонит его, подарила своё внимание принцу. — Я слушаю тебя, что ты хотел сказать?

— Я даже не знаю, — хмыкнул Тэррос, не замечая, как заливает его ливень и как вспышки слепящего белого света пронзают предночную тьму. — Мне показалось, что я должен что-то сказать тебе. Я удивлен и не удивлен твоему выбору одновременно. Я не могу сказать, что разочарован, потому что единственное, чем я разочарован после всего — это собой самим. Знаешь, мне тоже захотелось уйти отсюда куда-нибудь — нет-нет, не подумай, не следом за тобой и не с вами, а просто… изменить что-то в своей жизни.

— Но от себя всё равно никуда не убежишь, да? — пожала плечами Джейн. — Я понимаю тебя. Когда я ощутила перемены в себе и, день на второй физически почувствовала то, что вся моя суть, до самой глубины, изменилась, я постепенно увидела себя немного со стороны, ту старшеклассницу, единственную дочку… как ты вчера и сказал. Я была другой, но в мире людей иначе и нельзя, наверное. Сложно и неуютно там иначе. А здесь… конечно, наполняющая меня новая кровь вампирессы будто меняет моё сознание, но, я думаю, что сильнее на меня давили все вы, тем, какие вы есть. Ваша честь, самоотверженность и семейность, отвага и привязанность. Я никогда не была привязана ни к кому, но когда даже Мин готова была ради меня пожертвовать так многим… я поняла, что одни только люди, дорогие мне пока — мои родители, страдают сейчас, и ради них мне следует предпринять всё возможное, чтобы они не страдали. — Прерывая Тэрроса, пожелавшего что-то вставить, Джейн подняла ладонь. — Нет, ты не мог бы мне этого позволить, потому что ты должен заботиться о своих родных, и свято хранить тайну, и я не в праве была требовать от тебя нарушения обязательств, но с появлением Рохо эта тайна стала не вашей, а нашей, другой, моей и его. И я могу смело навестить маму и папу.

— Прости, если чем-то обидел тебя и был груб, — любовался ею Тэррос в предзнаменовании прощания.

— Ничего страшного. — Подобревшая Джейн была ещё роскошнее обычной. По длинным волосам струились капли, лицо умылось дождевой водой, но стало лишь белее, с ярче выраженными алыми губами и черными ресницами над распахнутыми глазами. — Ты считал меня эгоисткой, скорее всего, и ты прав, но… я пыталась разложить тебя по полочкам, с тех пор, как ты сказал, что изначально хотел испить от меня, — девушка усмехнулась, взглянув исподлобья. — Ведь ты сам жуткий эгоист. Да, ты живешь тут ради семьи и с ней, и ждешь, когда найдется та, что с тобой тут останется. Тебе легко и комфортно, пусть даже временами скучно. Но хоть раз, хоть один раз ты подумал о том, что мог бы всё бросить, чтобы уйти отсюда за кем-то? Вся твоя любовь кончается на границе этого поселка. Сам ты не готов жертвовать ничем ради избранницы. Не скажи, что тебя останавливает опасность. Ты видишь Рохо — он не погиб за столько лет, жить перемещаясь возможно.

— Я никогда даже не думал об этом… — признался Тэррос.

— А ты подумай, принц, подумай! — подмигнула Джейн и, как-то странно кивнув в сторону Мин, побежала догонять Рохо, с которым ей предстояло подружиться. Он не ушел, а ждал её на том расстоянии, которое позволяло не подслушивать. При её подходе он предложил свой локоть для опоры — почва становилась скользкой.

— Прекрасная…

— Я надеюсь, что в пути, который мы будем совершать, ты не станешь приставать ко мне и домогаться?

— Это ниже моего воспитания, миледи, — преклонил голову он.

— А то, что превращать девушек в вампиресс — плохо, тебе не говорили в детстве?