Евгений Сазонов - Темная сага

Виктор не спеша поднялся на ноги и оглядел себя. К счастью, переломов нет, следовательно, он не упал с обрыва или…

– Здравствуй, Виктор! – Лиана появилась перед ним как будто из ниоткуда.

– Как? – сейчас Гильдин не собирался обмениваться любезностями. Он был рад, что его подозрения насчет переломанных костей не оправдались, но его выдернули из мира, который он считал родным домом. Кто они вообще такие? Как они посмели завладеть волей человека и привести его сюда? Но в одном он не сомневался – все, что сейчас происходит, не игра воображения. Это действительность, мерзкая и чуждая, поэтому вопрос Гильдина прозвучал четко и властно.

– Мой хозяин сделал это. Он заставил тебя спрыгнуть с высоты в твоем мире. Но ты не долетел до земли всего несколько сантиметров. Ты растворился в воздухе и перенесся сюда.

– Кто он?

– Владыка. Тот, кто подчинил себе Боль и воплотил ее в Святых фантасмагориях. Альфа и Омега Правды. Он Философ настоящей жизни, Он – это Вселенная, загнанная в плоть.

– Не шути со мной, девочка. В прошлый раз ты говорила, что это ад, а сейчас рассказываешь о каком-то философе. – Его ненависть перелилась за края чаши терпения и уже вот-вот готова была выплеснуться в форме осязаемой ярости. Если она и дальше будет выражаться туманно, то, видит бог, он разорвет ее на части, голыми руками.

– Ты хочешь убить меня? Это написано на твоем лице. – Такая откровенность смягчила Виктора, наверное, стоит немного поубавить пыл. К тому же это другой мир. С виду хрупкая девушка может оказаться сильнее его в десятки раз.

– Ладно, извини…

– Не стоит, тебя можно понять, – Лиана сочувственно посмотрела на него. Она знала это состояние. Когда-то она перенесла то же самое.

– Где мы сейчас находимся? – чтобы выйти из конфузной ситуации, он решил перейти к главной теме разговора.

– Там, где пересекаются несколько безжизненных измерений, образуется Сфера, мы и находимся в этой Сфере. Это перекресток тусклых пространств, – Лиана улыбнулась самой себе. – Сюда может попасть любое живое существо, правда для этого ему придется копаться в собственном сознании несколько тысяч лет. Информация об этом месте содержится даже в самой элементарной частице, но вот допуск к этому знанию… Я еще не видела никого, кто бы мог попасть сюда самостоятельно.

– И для чего же служит этот мир?

– Где-то на задворках Подсознания существует Белая вселенная с одной-единственной звездой, которая состоит из чудовищно огромных огненных змей, эти змеи – боги. Они создают и уничтожают миры. Но, как известно, в каждом мире есть свои грешники и праведники. Поэтому боги решили создать так называемый ад. В эти земли они отправляют всех, кто провинился в их мирах. Правда, есть здесь и представители других измерений, не относящихся к владениям огненных змей.

– Это зачем?

– Не знаю, – девушка пожала плечами. – Но знаю, что мой хозяин один из таких. Боги избрали его для того, чтобы он придумывал и воплощал страдания для грешников. Он что-то вроде дьявола в твоих представлениях. Он наместник богов в аду, повелитель этого измерения. Все боятся и почитают его.

– Ну хорошо, а я-то для чего понадобился? Или, может, я как-то провинился перед этими твоими богами?

– Нет. Пойдем, Владыка хочет видеть тебя. Он все объяснит. Но помни главное: не смей быть дерзким с Владыкой, он этого не терпит.

Вход в собор притаился под одним из причудливых балконов. Этот портал был украшен рельефной резьбой: осень, зима, весна, лето – четыре времени года изображались на каменных вратах как четыре тельца. Первый телец стоял под одиноким тополем, осыпавшаяся листва устилала широкую дорогу, ведущую к лесному гроту; второй находился посреди заснеженного нагорья; весенний телец плыл на бревенчатом плоту по скоротечной реке; цветущие и плодородные земли взрастили каштановый сад для летнего символа.

Врата распахнулись внутрь, и изображения времен года медленно погрузились во мрак забвения. Гильдин вежливо пропустил даму вперед, и она кивнула ему. Он собирался произнести какую-то остроту, но из тьмы собора вышли два стражника. В них не было отличия – братья-близнецы, извергнутые из чудовищной утробы. Татуированные птичьи лапы заменили им ноги, по изуродованным телам ползали сонмы скользких тварей, похожих на рыб. Эти существа пожирали каждый кусочек плоти своих хозяев. У одного стражника мерзкие рыбы съели вместе с кожей и все внутренние органы, и теперь маленькие уродцы обгладывали ребра. Второму стражнику «повезло» чуть больше: на его теле паразиты жаждали не столько мяса, сколько крови, они, как пиявки, присосались к бледной коже и учтиво высасывали жизненные соки из каждой поры. Жабоподобные изуродованные морды смотрели на Гильдина с насмешкой в глазах. Если эти существа и страдали, то им очень хорошо удавалось скрыть свою боль за маской помешательства. В своих когтистых лапах чудища крепко держали наточенные алебарды.