Дарина Грот - Александра

Кирилл сидел с удивленным лицом. Краем уха он слышал диалог Саши и преподавателя, но не особо-то обращал внимания на него. Все его мысли были заняты вопросом о грозе и чувствах, которые описывала Саша. Чувствах, которые он на самом деле испытывал в момент бури в тот день, когда перед ним упало дерево. Что за дьявол? Почему сумасшедшая говорит так? Она следит за ним? Откуда она могла знать о том, о чем Кирилл сам узнал только, когда оказался в безопасности и когда черное небо стало проясняться?

Оля, пришедшая на 15 минут позднее, после того как началась консультация, в первые секунды была ошарашена тем, что увидела Кирилла, сидящего рядом с этой, которую все жалели за моральную убогость. Она, едва зайдя в кабинет и наткнувшись взглядом на них двоих, глотнула такой большой глоток нездоровой ревности, что даже поперхнулась. Дав себе несколько минут прийти в себя, Оля смирилась с планом Кирилла посмеяться над Сашей. Дурочка должна была влюбиться в него, а он, воспользовавшись своим положением, хорошенько вытереть об нее ноги. Для преподавателей Саша всегда была немного отсталым ребенком, а для одноклассников и потом уже для одногруппников – зазнавшимся отсталым ребенком.

Кирилл испытывал непреодолимое желание вовлечь Сашу в любовную авантюру и сделать из нее посмешище. Просто так. Без причины. Хотя, может причина крылась в том, что Саша вызывала у него не просто антипатию, а даже отвращение. Может, потому что ему хотелось утвердиться, отдав жертву на растерзание. Для укрепления своих позиций всегда нужна жертва – всем известный, печальный факт. И жертвой, как правило, выбирают самого слабого, беззащитного. Саша была именно той жертвой в глазах Кирилла. Оля понимала это. Кирилл много раз рассказывал ей о своих планах и действиях, как и что он будет делать. Но Ольга плохо слышала его. Ее слух портился, как только ее глаза находили его губы, шепчущие о чем-то. Какая разница о чем? Просто посмотрите, как красиво они шепчут! Ее мысли и логика впадали в мгновенную летаргию, когда глаза питались его лицом, черты которого Оля в прямом смысле обожествляла. Какая разница, о чем он говорит, когда морщинки на внешних уголках его глаз так красиво улыбаются? Оля не была слушателем, она была почитателем Кирилла.

И в тот день она пришла на консультацию только из-за того, что знала, что Кирилл тоже придет. Она пришла смотреть на него. Слышать его голос. Поклоняться ему. Боготворить. Впереди лето: одинокое, пустое, горькое, отравленное беспощадным вакуумом. Лето без Кирилла и его лица!

Она хотела сесть рядом с ним, чтобы чувствовать его наивкуснейший парфюм, порой перемешанный с запахом табака. В ее глазах он был юным, но уже мужчиной.

Но рядом с ним сидела эта сомнительная персона. Интересно, как же так получилось? Она села к нему? Или он к ней? И та, и другая мысли были страшны для Оли.

Шмыгнув носом, не отрывая взгляда от парты на галерке, Оля прошла в аудиторию и села в средний ряд на последнюю парту, чтобы быть ближе к тому, ради кого она пришла. Но Кирилл не замечал ее. Он никогда не замечал ее. Как, в принципе, и других девчонок. Воспитываемый отцом, озлобленным на весь женский пол в связи с изменой любимой супруги, матери Кирилла, отец с детства внушал сыну о бездарности женщины. Он говорил, что мужчина имеет право любить игры, охоту, рыбалку и водку, но не женщину. Это одушевленный предмет, созданный для удовлетворения мужчины, но не для любви. Женщин нельзя любить. И Кирилл вырос, ведомый словами отца.

Но в тот момент Кирилл не замечал Светы не потому, что строго следовал советам отца, а потому что его только что огорошили и даже напугали.

– Слав! – Макс сидел напротив, потягивая ледяную газировку, шипящую в горле, – защита и прощай лечфак! Представляешь? Черт возьми, до сих пор не могу поверить!

Святослав оторвался от своих мыслей и его губы исказила фальшивая улыбка.

– Да, – промямлил он, взглянув на учебники по психиатрии, лежащие на столе, – и мы – врачи, – подытожил он печально, – убийцы.

– Да брось! – Макс, впитавший в себя весь цинизм черного юмора за 10 лет обучения медицине, не смог не улыбнуться, – не такие уж мы и неучи. Посмотри вон на Иванову! Ума не приложу, как она доучилась до 6 курса, дотянула до защиты! Вот уж действительно не дай бог попасть к такому врачу! Лучше просто лечь и умереть, хотя бы мучиться не будешь.

– Совсем плоха? – спросил Слава, вспоминая Иванову из параллельной потока лечфака. Кто это? Фамилия знакомая. Он точно слышал о ней, но не принял во внимание. Зачем? Святослав никогда не обращал внимания на то, что связано с университетом, только на предметы.