Василий Попов - Власть аномалии

В клетке, прихваченной морозом, волк вдыхал холодный воздух, который вырывался со свистом из носа недавнего объекта пристального внимания веселого карапуза. Общение между ними было скоротечно, но незабываемо. В их жилище он окреп, встал на ноги. Близость леса вселяла силу, лишь клетка держала его. Но Лютый знал, что преграда скоро падет. Хотя напрашивается вопрос: откуда зверь может знать, что его выпустят? Да и трудно представить, что может знать дикий зверь. Разве может он думать? Ведь он лишь слепо верит инстинктам.

Но Лютый именно знал, что дом, который недавно мелькнул между деревьями – реальный человеческий дом, – близок ему и даже роднее, чем та нора, в которой воспитала его спасшая волчица, и роднее, чем дикий непроходимый лес. Неизвестно откуда, но он знал это. Волк даже знал то, что он вернется к людскому жилищу. Знал, что это место для него необходимо. Еще знал, что эта бесполезная птица, появившаяся на пути, по каким-то невероятным причинам станет его спутником на определенном отрезке жизни и даже больше – помощником. Это может показаться абсолютно невероятным – такой странный симбиоз из двух несовместимостей. Но кто, живя в этом абсурдном мире, может на сто процентов знать точно, кто с кем и что с чем совместимы?

Вскоре "процессия" остановилась, точнее, сделал это огромный ворон.

–Ну и тон! – заметив остановку "гида", произнес приглушенно Вьюн. – Возможно, ты знаешь местные достопримечательности лучше меня, возможно, знаешь, где волчья нора?

Впуская в кабину морозный воздух, егерь вылез и, ступая по хрустящему снегу, обошел грузовик. Волк с гордым видом смотрел вдаль.

–Да, там остался твой друг Марк! – по-своему трактовал егерь.– Ну а здесь твой дом.

–Ка-а-р! – раздалось сверху, словно вместо волка ответил ворон.

Волк, развернув голову к источнику звука, звучно щелкнул пастью.

Вьюн усмехнулся взаимосвязи двух существ и, взобравшись на клетку, поворчал:

–Значит, здесь.

Раскрытая дверца – возможность полностью вкусить сладкий вкус свободы. Волк, встряхнув телом, взглянув на егеря, издав звук, напоминающий рокот трактора, соскочил с грузовичка и огромными прыжками, не оглядываясь, углубился в лес. Сбросив очередную порцию снега с кедровой ветки, глухо каркнув и взмахнув черными крыльями, отправился в ту же сторону и ворон. Егерь, проводив взглядом обоих, взглянул на верхушки деревьев и, удовлетворенный окончанием большого дела, хлопнул себя по пузу. Спускаясь с грузовика, услышал эхо вороньего карканья, находя в нем нетерпение и недовольство.

–Уже поссорились?

Развернул грузовик на небольшом пятачке, подумал: дорога домой будет короче, дома ждут любимые внук и дочь. Анна пекла бруснично-яблочный пирог, каким любила радовать его Аномалия.

Грязно-вишневый форд Вьюна, покрытый инеем, пару раз заезжал в небольшие карманы дороги, уходящие в глубь леса. Там стояли кормушки для обитателей заповедника. Он был здесь два дня назад, и кормушки были тщательно вычищены животными. Снег вокруг вытоптан копытами, а на крышах кормушек отпечатан причудливыми узорами, что подтверждало: птицы тоже участвовали в пиршестве. Звери и птицы знали, что Вьюн приедет и скрасит их существование в зимний период. Возможно, даже сейчас эти хитрые существа следили за ним, спрятавшись за ветками деревьев. На других участках они подходили ближе, не стесняясь егеря. Их биоритм, чутье зверя и постоянный спутник – голод – гнали их к кормушкам. Иногда он стоял и ждал, как самые смелые из них, по-детски глупые, подходили к еде. Но не сегодня. Домой.

***

Лютый бежал трусцой параллельно дороге, по которой ехал егерь, забыв про места обитания, где жил одиноким волком. Он слышал гул удаляющегося грузовика, слышал хлопанье крыльев и сопровождаемое эхом карканье привязавшейся птицы. Он различал среди этих звуков шорохи паникующих «местных жителей", слышал импульсивно заколотившиеся сердца врагов, решивших притаиться среди уютных веток кустов. Даже в поступи волка чувствовалась сила.

Но все вместе взятые жители леса мало волновали зверя в данный момент. Он не мог думать сейчас ни о голоде, ни об охоте. Его цель сформировалась. Тот самый дом, огороженный высоким забором, захватывающим приличную территорию, с несколькими дополнительными постройками, беседкой и еще массой мелочей.

Ничем особенным дом не выделялся: струйка дыма, уходящая в небо, масса запахов, подтверждающих обитаемость. Но вокруг на расстоянии раскиданы похожие дома с явными признаками проживания живых существ. Чем заинтересовал белого волка именно этот дом? Его, вырвавшегося из плена, пусть лечащего, кормящего, но плена. Ему дали волю, от нехватки которой он выл по ночам. Не мог ответить на этот вопрос и сам волк. Но бежал целенаправленно, не отвлекаясь ни на что, бежал к этому дому, вероятно, также желая знать, что заставило его сердце колотиться при виде дома в заснеженном пейзаже, почему так защемило в груди и перехватило дух? И тоска, да, тоска закралась в звериную сущность. Его лапы задрожали оттого, что он не мог вырваться из клетки. Он не мог оторвать взгляда от этого места вплоть до момента скрытия его за поворотом, за плотной стеной деревьев.