Василий Попов - Власть аномалии

И в подтверждение слов Амалии весь обратный путь луна, как путеводная звезда, светила им, указывая дорогу.

Вьюн категорически не хотел расставаться с Амалией, но она не желала, чтобы тот расстраивал родителей. Это было начало, которое, конечно же, имело продолжение.

С легкой руки одного из его друзей имя девушки трансформировалось в "Аномалию". Ведь рядом с ней их "необработанный угол" действительно соответствовал имени, данному ему "по ошибке" при рождении. Вьюн забыл о бесконтрольных "провалах" и "ямах", став обычным человеком. Иногда во время сильных нервных напряжений он становился самим собой, но и тогда легкое касание Аномалии творило благое дело.

С появлением Амалии в жизни нашего героя произошли изменения. На второй план отошли родители, а потом, будто решив, что их жизненная задача выполнена, покинули этот мир. Первой тихо, словно цветок, завяла мать, а потом так же тихо, леча алкоголем утрату, ушел в мир иной отец.

В наследство достался небольшой, но крепкий дом с палисадником и беседкой, грузовичок отца, сочувствие соседей и добрые слова коллег отца, готовых взять Вьюна на работу. Ну и жизненные напутствия учителей, работающих с матерью в школе. Друзья не оставили в трудные минуты, надо отдать им должное, да он никогда и не сомневался в их поддержке.

Амалия стала ближе в минуты горя и постскорбные будни. Однако ее отношения с друзьями Вьюна не складывались. Она была прохладна к ним по собственным соображениям, не объясняя этого своему мужчине. Друзья сначала пытались вести себя с Амалией по-свойски, но, обнаружив, что бьются о стену, заняли снисходительную позицию, списывая все на нелюдимость ее предков, дикие нравы народности и сложное детство Амалии. Меньше всего внимания на это обращал сам Вьюн, души не чаявший ни в друзьях, не бросивших его из-за недостатков, ни тем более в спутнице жизни, которая почти полностью искоренила эти недостатки.

Вьюн работал на грузовике отца, защищал гербы города и флаги региона на соревнованиях по стрельбе, изучал зоологию, биологию, основы селекции и страстно любил Аномалию, друзей и все, что с ними связано. Вскоре произошло событие, повлиявшее на его жизнь кардинальным образом. Друзья привезли в его дом детскую кроватку, погремушки, ну а Амалия, конечно, принесла в их дом новую жизнь – малютку дочь. Анна. Небесное создание с синими глазищами, смуглой кожей и белой шапкой волос как у Вьюна. Это событие сблизило влюбленных еще больше.

Но странное дело – сама Амалия относилась к дочери с непонятным чувством материнской любви: она словно делала работу и только. У диких зверей любви и заботы к своим чадам гораздо больше. Да, она кормила молоком девочку, пела колыбельную, укладывая спать, но все это выполнялось с чувством долга, а не любви к маленькому ничего не понимающему существу. Даже Вьюн проводил больше времени с дочерью, что не скрылось от внимания друзей. Вьюн резонно реагировал: все люди разные, Амалия по-своему тепло и глубоко любит Анну. На самом деле, он и сам стал замечать: с ростом малышки Амалия хладела к дочери. Вьюн любил обеих и не корил за нелюбовь к чудесному созданию – своей отцовской любовью заполнял пустое пространство материнской.

Когда девочке было десять, Амалия совсем перестала замечать дочь. Не стало ни любви, ни противоположности. Не осталось абсолютно ничего. Девочка с возрастом стала относиться к матери с аналогичными чувствами. Ей было тринадцать, когда Амалия начала слабеть, но даже это не пробудило любовь у Анны. Вьюн, наоборот, стал больше времени проводить возле тающей Амалии. Ему пришлось от многого отказаться в жизни: от изучения наук, любимой стрельбы, ограничиваясь только домом и работой.

Все свободное время Вьюн тратил на Амалию, находясь возле нее, пытаясь вернуть ей ту энергию, которую она дала за совместную жизнь. Но видел в ее взгляде только укор, говорящий о тщетности попыток. Она гасла, долго цепляясь за жизнь. Это продолжалось два года. В конце Вьюн перестал выдерживать – начали проявляться признаки его забытого заболевания. Но касания даже угасающей жены производили эффект – возвращали его в нормальное состояние. От этого крепла еще больше любовь к ней.

Настал день, когда из комнаты, где гасла Амалия, его "Аномалия" – "громоотвод" его физических отклонений – вышла заплаканная дочь, пытающаяся передать слова, которые сказала ей мать. Вьюн жестом остановил ее и сам зашел в комнату, садясь около любимой жены, но услышал лишь несколько слов: она, Амалия, будет, насколько сможет, рядом с ним, несмотря ни на что. Она ушла при нем: ее лицо застыло, словно маска в мастерского творца. Он долго сидел возле нее, до конца не осознавая, что она уже не коснется его своей животворящей рукой. Вьюн смотрел сквозь слезы на ее прикрытые глаза, на лицо, потрепанное муками, любимое лицо. Он говорил с ней, пока его не увели. Анна скорбела так, словно только сейчас полюбила мать – плакала целыми днями, шепча сквозь всхлипывания. Отец не мог разобрать слов, он просто продолжал любить Аномалию крепче и крепче. Она теперь всегда была рядом с ним, он говорил с ней. Окружающие делали соответствующие выводы, но он не замечал. Лишь растущая красавица понимала и любила его.