Евгений Сысоев - Праздник смерти

Послышался крик. Протяжный, почти нечеловеческий крик. Трудно представить, что могло там происходить. Я замер на мгновение. Мне казалось, что за моей спиной кто-то прошмыгнул. Резко обернувшись, я никого там не обнаружил. А крики только усиливались. Они становились все чаще и пронзительнее. Я закрывал уши, боясь, что мои барабанные перепонки лопнут, не выдержав этого адского веселья. Крики прекратились также неожиданно, как и начались. Воцарилась полная тишина. Где-то вдали начали двигаться какие-то огромные тени. Я прижался к стене и замер. Меня заметили. Одна из теней уловила мой взгляд и направилась прямо на меня. Мои ноги отказывались меня слушать. Мне следовало бы развернуться и быстро побежать. Но не мог. Я стоял столбом, прижавшись к стене, обнимая ее своими влажными от страха ладонями.

Когда тень вышла из мрака, я увидел, что в этой тени есть нечто живое, похожее на человека. Тень приближалась. Сомнений в том, что это человек, у меня не осталось. Это был мистер Коулз в длинном белом халате. Вернее, от белого цвета у него незапятнанным остался лишь воротничок. Весь халат был в следах крови. Я заметил несколько еще не засохших пятен.

Я до сих пор находился в состоянии шока. Мистер Коулз взял меня под руки и повел в сторону выхода. Шли молча. Мне казалось, что возможность вести устную речь мною потеряна навсегда. Усадив меня за стол в приемной комнате, мистер Коулз обходительно поставил передо мной кружку горячего чая. Я сделал глоток, и сознание вновь начало возвращаться в мой возбужденный мозг. Речь вернулась. У старого и проворного старика были ответы на все мои вопросы. Он рассказал, что кладбище вместе с похоронным домом мой дядя после смерти завещал именно ему, так сказать, дело своей жизни. На что он представил мне соответствующие бумаги, подписанные уверенной рукой дяди. И теперь мистер Коулз являлся здесь полноправным владельцем. Свой перепачканный пятнами крови халат он объяснил тем, что некоторые родственники умерших просят, чтобы покойники хорошо выглядели в последний раз. И ему приходится заниматься грязной работой, извлекая внутренности умерших и бальзамируя тела. А крики… крики являлись лишь игрой звуковой акустики длинных извилистых коридоров, таящих в себе ужасные сквозняки. Мне нечего было ему возразить. Но почему-то я не верил. Где-то в его рассказе нить обрывалась, но пока я не мог распознать где это место. Выслушав историю мистера Коулза до конца и допив свой чай, я направился в теперь уже принадлежавший на всех законных правах свой дом на Южной улице.

Прогулки под дождем не могли не сказаться на состоянии моего здоровья на следующий день. Я проснулся с головной болью и жутким насморком. Только после полудня у меня получилось преодолеть физические недуги и подняться с постели. Я снова оказался в кабинете. Кое-как, превозмогая ужасную резь в висках, я поднял с пола остатки портрета. Рамку уже не восстановить, а вот сам холост удалось аккуратно сложить и убрать на полку рядом с книгами. Мне им надлежит заняться как только случится поправить здоровье.

Уверенность, что и второй портрет таит какую-то загадку, не исчезала. Имея горький опыт вчерашнего дня, его исследование я начал более изысканно и бережно. Но, к сожалению, ничего инородного в нем обнаружить не удалось. Я снял портрет со стены, рассмотрел его. Потом оглядел стену, что он скрывал, простучал каждый сантиметр. И, не найдя ничего утешительного, повесил его обратно. Все равно что-то в нем было не так. Я снова смотрел пристальным взглядом в глаза умершего родственника и мысленно просил его, чтобы тот послал подсказку мне. Мой взор остановился на мече, что был высоко поднят в левой руке у дяди. Он указывал на торчащий из стены крюк. Прежде он не мог привлечь моего внимания, потому что вполне походил на те крюки, что были прежде, до появления электричества в доме. Как правило, они использовались как держатель для небольших лампадок или свечей, зажигались на ночь, если хозяин боялся наступившей темноты, дабы не потерять свою бедную душу в надвигающемся мраке. Подобные крюки были по всему дому, в каждой комнате.

Я потянул его вниз – ничего не произошло. Пробовал перемещать вверх, затем в разные стороны. Все оставалось на прежнем месте. Это было бесполезным занятием. Когда я потянул его на себя, мой слух начал раздражать какой-то скрежет, доносившийся из камина. Я заглянул туда. Задняя стенка в нем исчезла, а вместо нее образовалась пустота. Найдя горелку, и, осветив это место, я обнаружил лестницу. Она вела по своим крутым ступенькам вниз. Черная пустота окружила меня. Я шел по кругу, спускаясь все ниже и ниже, скидывая в неизвестность скелеты летучих мышей и огромных крыс. Все было усеяно высохшими животными экскрементами. Я аккуратно их переступал, стараясь сохранить хоть отчасти свой внешний вид, освещая впереди себя путь едким огнем керосиновой лампы. Ступеньки привели меня в какую-то пещеру. Впереди виднелась дверь. Я потянул огромную круглую ручку на себя, и она открылась.