Николай Шмигалев - Губы цвета лайм

– Я буду стараться, Адалина Эдуардовна! – ответил Максим, делая вид, что не понимает куда клонит босс.

– И правильно! Старайся, Макс! – хищно оглядела собеседника директриса. Как она ещё сдержалась и не облизнулась.

Выдержав небольшую паузу, она продолжила:

– Максим, ты меня не первый день знаешь, я женщина прямая, не глупая, не жадная и… плохого тебе не посоветую.

– Угу! – кивнул тот, – Знаю!

«Кто бы спорил».

– Так вот, Максим, советую: бросай все и поехали прямо сейчас со мной на дачу. На носу выходные, а мне сейчас нужно, чтобы кто-то побыл рядом. В такую промозглую погоду баньку затопим, погреемся, попаримся. У меня там еще есть хороший алкоголь. Полный холодильник закусок. А какой воздух там. Речка. Тишина. Лес кругом. Красота! Поехали, а-а? Охранника в город отправим. Ни одной живой души рядом с нами не будет.

Адалина Эдуардовна резво перегнулась через столик, положила холеную руку Максу на колено и… хищно впилась ногтями в ногу. Максим, в этот момент отхлебывавший из стакана, поперхнулся и едва не захлебнулся от неожиданности.

Поставив бокал на столик, Максим откашлялся и взял руку подвыпившей директрисы в свою. Почти искренне сожалея (вот же чертова искусительница!), он произнес:

– Уважаемая, Адалина Эдуардовна! Поверьте, при всем моем желании не могу. Меня сегодня лучший друг пригласил на свою помолвку. Я иду туда со своей девушкой.

Макс внутренне сжался, ожидая, что директриса обрушит на него сейчас свой гнев, гнев отвергнутой женщины и к тому же начальницы, но эта неординарная во всех отношениях женщина его вновь удивила.

– Дурак твой друг и ты дурак, Максим! – спокойно ответила она, опять откинувшись в кресле. – Он потому что ярмо на шею вешает. Ты… ты сам знаешь почему. Не доверяйте женщинам! Это я тебе как женщина говорю! Они вас имеют, а вы и рады, думая, что это вы их… хм… имеете! Я за это хотя бы отблагодарю. Все по-честному. Ну да ладно, утомил ты что-то меня, глупый, глупый мальчишка.

«Как скажете, мудрая женщина!»

– Так я пойду, Адалина Эдуардовна?

– Иди Макс, и хорошенько подумай над моими словами. Иди, иди! И отчет свой не забудь забрать.

Схватив стопку бумаг Максим поспешно выскочил из кабинета. Кивнув едва успевшей отскочить подслушивавшей у двери секретарше, он выскользнул из приемной, пока директриса не передумала и не велела Анжелочке вернуть его, чтобы поставить вопрос интима категорическим ребром. В таком состоянии как сейчас, она могла запросто и уволить Максима, в случае его окончательного и бесповоротного отказа. А выбора у него как такового не было. Дома ждала любимая женщина.

Молоденькая секретарша Анжелочка проводила «Максима Глебовича» многозначительным чувственным взглядом, и уже потом ревниво «испепелила» суженными глазами дверь директрисы. Она понимала, что перед богатой и эффектной Адалиной у неё лишь одно преимущество и то сомнительное – её молодость.

Забежав на минутку в свой офис, чтобы выключить компьютер, забрать ключи от автомобиля и накинуть пиджак, Макс задержался около окна, полюбоваться открывшейся панорамой. Опустившаяся на город мгла скрыла промозглую серость улиц, на смену которой разноцветными светлячками зажглись огни соседних высоток, рекламных вывесок и экранов, уличных фонарей, мерцающие квадраты отдаленных кварталов. Отсветы городских огней играли на низких тучах размытыми мазками, из-за чего вечерний пейзаж выглядел гораздо позитивней, чем его «негатив» при свете дня.

Макс уже собрался уходить, как в завываниях ветра ему почудился тихий с присвистом шепот – «щуу… ищу-у… ищу-у» – словно кто-то невидимый шептал, стоя прямо за окном в тени перегородки. Макс прекрасно осознавал, что это всего лишь игра его того самого богатого воображения, усугубленного хорошей порцией бренди, и что никакому самому свихнувшемуся экстремалу и в голову не взбредет забраться на такую высоту, ради того, чтобы шептать из темноты всякую чушь. Однако ему все-равно стало не по себе, уж слишком явственно был слышен этот недружелюбный шепот. Сам того не желая, и понимая, что это полный бред, Максим все же приблизился к окну вплотную и наклонил голову, прикрыв её руками, чтобы не отсвечивало отражение – исключительно для того, чтобы удостовериться, что за стеклом никого нет. Но только приблизил он лицо к стеклу как вдруг с другой стороны на окно легла раскрытая ладонь.

Что за черт!

Макс машинально попятился прочь, опрокинув стоявшее на его пути офисное кресло на колесиках и сбив рукой со стола стопку бумаг. Отойдя на несколько шагов, он, наконец, рассмотрел, что прильнуло к окну. Максим нервозно рассмеялся, мысленно ругая себя за излишнюю почти «девчачью» впечатлительность.