Gerda - Синий

Никто бы никогда не поверил в эту историю о том, что на самом деле произошло с Эдвардом Гаррисоном, членом экспедиции «Волхвы», ныне считающимся погибшим при невыясненных обстоятельствах. Потому что если признать этот случай правдивым, придется предположить альтернативную версию появления, распространения и изменения жизни или вовсе божественное вмешательство, а также, что не менее вероятно, что существа, подобные Гаррисону, одной с ним природы, ныне живут на Земле и могут окружать нас повсюду.

Если задуматься, как много видов ведет свою историю со времен всеобщего зарождения? Если все живое вышло из воды, то что заставило бабочку стать бабочкой, а человека человеком? Возможно, то же, что заставило Эдварда Гаррисона в гораздо более сжатые сроки в сравнении с любой эволюцией превратиться в нечто, до этого не обитавшее на нашей планете.

-–

Экспедиция «Волхвы» была направлена международным исследовательским центром к месту падения метеорита МЮ-861, за траекторией которого тщательно следили. Угол прохождения метеора относительно Земли, его яркость, а также волнение и какие-то личные чувства, вызванные этим событием, заставили ученых провести аналогию с библейским предзнаменованием пришествия миссии в мир, благодаря чему экспедиции, направившейся за образцами, было дано название «Волхвы».

В нее входили 5 человек. Помимо Гаррисона – инженера-механика и астронома-любителя, в ней был Никсон – химик, однофамилец одного из американских президентов, которого из-за этого никто иначе как по фамилии не называл. Далее – Стив Хонски, научный лаборант, обративший внимание на метеорит, Эндрю Гизл – студент, стажер службы спасения и специалист по ориентированию на местности и Оливия Стоул – журналист и заместитель редактора научного журнала «Космос».

У каждого из них были равные шансы дотронуться до того самого обломка, что принес на Землю нечто неизученное или наоборот такое обыденное, что на это никому не приходит в голову обратить внимание. Некую эволюционную частицу – жизнь, оснащенную катализирующим эволюцию механизмом и готовую моментально встроиться в любую экосистему. Конечно, она проявила себя не сразу. Как опытный разведчик, жизнь некоторое время выжидала подходящего момента.

Точкой начала развития можно считать час, когда у Гаррисона снова заболел зуб. Это случилось спустя два дня после того, как образцы метеорита, ничем не примечательные и не сулившие грандиозного открытия, были сданы в лабораторию. Эдвард и раньше мучился зубной болью и всегда до последнего оттягивал поход к врачу. В этот же раз снова выстрелившая в десну резь совпала своим появлением с обязательной диспансеризацией для сотрудников исследовательского центра, проводившейся раз в несколько месяцев.

-–

Гаррисон сидел у стоматологического корпуса на ступеньках в тени, и руки его дрожали. Его мучила режущая зубная боль и страх того, что врач обязательно найдет ее источник. И тогда ему придется вынести всю процедуру до конца – горячий укол холодной иглой под десну, ожидание, когда подействует обезболивающее, а оно не подействует – по странному стечению обстоятельств у Эдварда была аллергия на единственный препарат, эффективно снимающий боль. Каждый раз стоматолог колит ему нейтрально воспринимаемое средство, рассчитывая больше на эффект плацебо. Но ощущения не притупляются, и Гаррисон чувствует все – как инструмент, входя в зуб на небольшую глубину, кажется, достигает дна челюсти, как каждый нейрон агонизирует, передавая мозгу сигналы о вмешательстве, как медленно тянется время, ставшее вязким, как прокисшее молоко.

На ладонях Гаррисона проступил пот. Механизм был уже запущен – надпочечники выделили адреналин в кровь, сердцебиение и дыхание участились. Эдварда поддерживала лишь одна мысль, которую он крутил в голове, как молитву. Что зуб будет удален, это время так или иначе пройдет, как бы долго оно не тянулось, и на месте боли появится безжизненный металлический стержень с имплантом, который будет служить как надо и не будет ничего чувствовать. Изо всех сил Гаррисон старался перенести свое сознание во времени к тому моменту, когда все будет позади.

Он старательно и потому отчетливо представлял новый зуб. Гладкий, натурально выглядящий экопластик, без единого изъяна. Прочный и надежный резец на месте берущей его теперь измором боли. И боль прекратилась. Со стороны это выглядело, будто у Эдварда вдруг вылетела пломба, он и сам так сначала подумал, но когда рассмотрел то, что выплюнул на руку, был неприятно удивлен и даже испуган.