Джим Батчер - Обряд на крови

Посмотрев вслед за ней в ту сторону, я увидел Жюстину в кресле-каталке – она рисовала что-то в лежавшем на ее коленях блокноте.

Томас пулей вылетел из-за стола, спохватившись, сбавил скорость и по петляющей тропинке начал спускаться к девушке, оставив меня наедине с Ларой.

– Ему здесь и правда не место, поверьте, – сказала она. – И Инари тоже.

– Как она? – поинтересовался я.

– В гипсе, – ответила Лара. – В одной палате с ее бойфрендом. Он ведь тоже не в лучшей форме. Все время болтают, смеются. – Она вздохнула. – Все признаки любви налицо. Я ведь поговорила с ней, как и обещала. Не думаю, чтобы она в конце концов сделалась одной из нас. Она говорила что-то насчет занятия фэн-шуй в Калифорнии.

– Я и не знал, что она владеет боевыми искусствами, – заметил я.

Лара чуть улыбалась, глядя на Томаса. Он стоял на коленях рядом с Жюстиной, смотрел ее рисунки и говорил ей что-то. Она казалась очень слабой, но довольной – вроде тех больных детей, которых привозят в Диснейленд для участия в ток-шоу. Это одновременно согревало сердце и причиняло ему боль. Мне не понравилось то, как я себя чувствовал при виде этого.

– Чтобы быть с вами до конца откровенным, Лара, – сказал я. – Я вам не доверяю.

Она кивнула:

– Это хорошо.

– Но у нас на руках кризис с заложниками.

– Какими?

– Семейные тайны. Вы знаете мою насчет Томаса.

Взгляд ее оставался непроницаемым.

– Да. А вы знаете про моего отца.

– Если вы проболтаетесь про Томаса, я проболтаюсь про вашего папочку. В проигрыше будем оба. Поэтому мне кажется, нам лучше договориться о взаимной честности. От вас не требуется любить меня. Или соглашаться со мной. Или помогать мне. Только вести себя честно – и вы получите то же от меня. Если я выйду на тропу войны, я извещу вас о том, что нашему уговору конец. Вы поступаете точно так же. Так будет лучше для нас обоих.

Она медленно кивнула.

– Даете мне ваше слово в этом?

– Обещаю. А вы?

– Да. Даю слово.

Дальше мы обедали в молчании.

Примерно через полчаса Томас встал, наклонился и коснулся губами щеки Жюстины. Потом довольно резко выпрямился и поспешил прочь от нее, не оглянувшись. Когда он подошел к нам, я пригляделся.

Губы его распухли и покрылись волдырями, как от ожога. Он прошел мимо, словно не заметив нас, глядя куда-то в пространство.

– Он у нас всегда был романтиком, – вздохнула Лара. – Она защищена. Нашему дурачку не стоило привязываться так к пище. Я думаю, это все случилось в последнюю их встречу.

– Могло повернуться и иначе.

– Нет повести печальнее на свете, – согласилась Лара.

Мы ушли.

– Ты как? – спросил я у Томаса, когда мы уселись в Жучка.

Он низко опустил голову и не ответил.

– Я узнавал насчет Инари, – сказал я.

Он покосился в мою сторону, но головы не поднял.

– Она в гипсе. И влюблена. Правда, пройдет не одна неделя, прежде чем они с Бобби смогут заняться чем-то этаким. Так что никаких преступлений на любовной почве.

– Она свободна, – сказал Томас.

– Угу.

– Хорошо. – Он помолчал немного. – Никто не должен вырастать, как Рейты. Губить людей, которые тебе дороже всего.

– Ты ее не погубил. И я думаю, Лара ее действительно защитит.

Он угрюмо пожал плечами.

– Ты с субботы хоть немного спал?

– Нет.

– Тебе нужен отдых, а мне нужен человек по уходу за щенком. Я закину тебя в мою берлогу, а сам поеду по делам. Ты напьешься Макова пива и соснешь на диване. Потом, когда отдохнешь, решим, что делать дальше. Идет?

– Идет, – ответил он. – Спасибо.

Я отвез его к себе домой и провел остаток дня, пытаясь собрать деньги с людей, в свое время недоплативших мне по той или иной причине. Не могу сказать, что мне слишком повезло. Еще несколько часов я мотался по банкам в надежде получить кредит – с еще меньшим успехом. Не знаю почему, но банковские сотрудники недоверчиво относятся к чувакам, имеющим просроченные платежи или пишущим в графе «профессия» слово «чародей». И ведь я не писал в графе «цель», что кредит требовался мне «для оплаты услуг наемного убийцы».

Под конец дня рука разболелась так, что даже болеутоляющие не помогали, к тому же я вымотался как собака. Выйдя из последнего банка, я минуту не мог вспомнить, как выглядит моя машина. Потом проехал поворот к дому, и мне пришлось обогнуть весь квартал, но я проехал поворот и второй раз. Мне удалось-таки добраться до дома прежде, чем я брякнулся в обморок, – я из последних сил проплелся мимо мирно дремавших на диване Томаса, Мистера и щена и поленом повалился на свою кровать.