Джим Батчер - Обряд на крови

Лара улыбнулась, и я в жизни не видел еще улыбки холоднее этой – а ведь я немало повидал на своем веку. Она невесело усмехнулась.

– Ты специально разыграл это мне на потеху, чародей?

– Грубовато немного вышло, – признался я. – Но мне кажется, в целом удалось.

– Как ты понял, что я подсматривала? – спросила она.

Я пожал плечами.

– Кто-то же должен был рассказать Рейту этот вздор насчет несчастного случая с ружьем, – ответил я. – Вы единственная могли сделать это. И поскольку эта конфронтация жизненно важна для вашего будущего, как бы все здесь ни обернулось, вы были бы полной дурой, если бы не следили за происходящим.

– Умно, – кивнула она. – И мой отец не только лишился всех своих резервов, но и пополнить их не в состоянии. – Она опустила веки, и глаза ее блеснули из-под ресниц ослепительно ярким серебряным льдом. – Собственно, он совершенно беспомощен.

– И вам теперь это известно, – добавил я.

Я посмотрел на Рейта и улыбнулся.

На его лице отразилось что-то среднее между яростью и ужасом. Он отступил от Лары на шаг, переводя взгляд с нее на меня и обратно.

Лара нежно погладила пальцами рукоять висевшей у нее на бедре шпаги.

– Что ж, Дрезден, ты удачно сделал меня орудием в своих руках. Заставив при этом поверить, будто я имею перед тобой преимущество. Ты разыграл со мной мою же партию и сделал это весьма ловко. А я-то считала, что ты способен только на прямолинейные действия. Право же, я откровенно недооценила тебя.

– Не огорчайтесь, – посоветовал я ей. – Я хочу сказать, я произвожу впечатление простака.

Лара улыбнулась.

– У меня есть еще один вопрос. Откуда ты знал, что проклятие лишило его способности кормиться?

– Я не знал, – признался я. – Во всяком случае, не знал этого наверняка. Я просто подумал, чего самого страшного мог бы пожелать ему я. Уж во всяком случае, не смерти. Скорее кражи. Такой, чтобы это лишило его всей его силы. Оставив его лицом к лицу с врагами, которых он себе нажил, – безоружного. И я решил, что моя мать, должно быть, думала точно так же.

Рейт осклабился, глядя на Лару.

– Ты не можешь меня убить, – заявил он. – Тебе известно, что главы других кланов никогда не позволят тебе возглавить Коллегию. Они подчиняются мне, малышка Лара. А не моей канцелярии.

– Это верно, отец, – кивнула Лара. – Но они ведь не знают, что ты лишен сил, правда? Что ты превратился в импотента. И не узнают, поскольку ты будешь продолжать править ими так, будто ничего не изменилось.

Он презрительно задрал подбородок.

– И с чего, интересно, я поступлю так?

Серебро из Лариных глаз разлилось по всему ее телу – оно сияло с кончиков ее волос, оно мерцало на ее одежде, оно пропитало самый окружающий ее воздух. Она развязала перетягивавший талию шарф и уронила его на пол вместе со шпагой. Взгляд ее серебряных, голодных глаз упал на лорда Рейта.

Все, что она делала, адресовалось исключительно ему, но я-то это тоже видел. Брюки как-то сразу сделались мне малы на несколько размеров. Я испытал внезапное, примитивное, восхитительное желание броситься к ней. Хоть на коленях, хоть ползком.

Я запаниковал, отступил на шаг, пытаясь заблокировать свои мысли от искушающей Лариной энергии, и в результате мне удалось-таки думать почти ясно.

– Чародей, – произнесла она. – Я бы советовала тебе забрать отсюда свою помощницу. И моего брата, если ему удалось выжить после такого ранения. – Ее юбка последовала вслед за кушаком, и я изо всех сил старался не смотреть в ту сторону. – Мы с папочкой, – голос ее сделался совсем медовым, – намерены пересмотреть условия нашего сотрудничества. Зрелище обещает быть интересным. И стоит мне начать, тебе, не исключено, не удастся оторваться.

Рейт отступил от Лары еще на шаг; в глазах его не осталось больше ничего, кроме неприкрытого страха. И голода. Про меня он забыл полностью.

Я начал действовать. Как мог быстрее начал. Я собирался тащить Мёрфи на руках, но мне удалось поставить ее на ноги, и она пошла сама, хотя и не пришла еще в себя. Правая щека ее потемнела от удара. Что ж, зато у меня высвободились руки, чтобы тащить Томаса. Ростом он уступал мне, зато мускулатуру имел мощнее, да и костяк развитый. Я пыхтел, и потел, и в конце концов потащил его на спине, закинув его руки себе на плечи. Так мы одолели несколько шагов, а потом я вдруг услышал его неровное, хриплое дыхание.

Мой брат был жив.

По крайней мере – пока жив.

Из событий той ночи в Провале мне запомнились еще только три детали.