Татьяна Тиховская - Фотограф

Мишель, получив жену, не получил приданого, лишившись таким образом возможности уйти от тестя и жить своим домом. Но у него на родине земельные участки брачных пар оставались в общине, поэтому ему даже в голову не пришло настоять на каких-либо имущественных правах. Он стал работать на полях тестя, заменив, таким образом, батрака бесплатным работником. Работал охотно, много, так что старик в душе радовался, что не ошибся в выборе.

В природе все стремится к равновесию. Возможно, поэтому у Мишеля один за другим родились пятеро крепеньких темнокожих сыновей – в противовес дочерям тестя, – и только последним ребенком получилась девочка – почти такая же светлая, как мать и вобравшая в себя все лучшие черты от родителей, как многие дети смешанной крови. Назвали дочь Джуманой. Это она со временем станет матерью Алена.

Вся наша жизнь зависит от лавины случайностей.

Не открой Джеймс Кук Новую Каледонию, канаки, возможно, долго бы еще собирали кокосовые орехи, славно ловили рыбу, и время от времени закусывали друг другом.

Не подхвати французский барк в одном из портов вирус оспы и не потеряй в пути половину команды, Мишель мирно прожил бы на своей родине, со временем женился на местной девушке и завел кучу маленьких людоедиков.

Не попади в Алжир один из организаторов шоу для выставки погреть свой разыгравшийся ревматизм, не застань в местном кабарэ выступление Джуманы – не изменил бы так круто судьбу девушки.

Звали его Анри. В нем с трудом угадывался талантливый танцор, знаменитый в свое время благодаря редкому дару пластического перевоплощения. Увы, в прошлом, в прошлом! Сейчас это был уже немолодой, раздобревший, несколько пресытившийся атмосферой подмостков парижский антрепренер.

Как ни был Анри искушен в эстрадном искусстве, при виде сольного танца Джуманы он буквально остолбенел. В Париже к Всемирной выставке 1900 года открывалось новое кафе «Прекрасная Фатима». Чтобы обеспечить эстрадной программе восточный флер, подобрали ансамбль наполовину из приезжих, наполовину из местных девушек, как смогли, подучили. Но они и в подметки не годились этой алжирской танцовщице.

Едва заметно поманив пальцем официанта, Анри негромко спросил, кивнув на сцену:

– Кто это? Похожа на европейку…

– Джумана-то европейка? – В голосе официанта зазвучало легкое презрение. – Да она наполовину меланезийка. Ее отец чистокровный канак, из Новой Каледонии.

– Да неужто? – Интонация голоса у Анри тоже заметно изменилась. – Кто бы мог подумать! А на вид девочка что надо. Но они, эти тихоокеанские красотки, рано расцветают и быстро стареют. – Анри оценивающе смотрел на стройную фигуру танцовщицы. – Ведь у этой девицы, пожалуй, нимфеточный возраст? Лет примерно 14–15, не более?

– Да нет, ей уже все 17! – Официанту нравилось проявить осведомленность перед столичным гостем. – Это она в мать такая. Та тоже еще до недавнего времени походила фигурой на подростка. Кто этих полукровок поймет?

– А пригласи-ка ее после выступления ко мне за столик, дружок! Можно такое устроить?

– Да как сказать. Пригласить можно, но на многое не рассчитывайте. За нее отец глотку перегрызет в прямом смысле слова. Людоед как-никак.

– Я же работу ей предложу, в Париже! Какой родитель откажется от счастья дочери? – Анри с ноткой пренебрежения объяснил свой интерес к танцовщице. Его, проведшего весьма и весьма бурную молодость, сейчас любая девушка интересовала только с одной точки зрения: способна ли она завлечь публику.

– Ну, не знаю. Попробуйте. Очень уж родитель ее любит, боготворит прямо. Кто бы от такого дикаря ожидал.

Вряд ли официант, бросая едкую реплику, имел в виду что-либо конкретное. И даже если были основания обвинять Мишеля, то совсем другие.

У коренных жителей Новой Каледонии своеобразные обычаи. Мужчины, если не воюют, любят поговорить, погулять, а хозяйством и многочисленными детьми занимаются только женщины. Девушку в племени лишают невинности всем мужским коллективом, зато дома мужчин строго отделены от домов женщин, оба пола проводят ночь отдельно. С точки зрения европейцев – да, полнейшая дикость.

Но Мишель уже стал достаточно цивилизованным, чтобы не только каждую ночь делить ложе с женой, но и заниматься собственными детьми. И, как часто бывает у отцов, мужские амбиции которых вполне удовлетворены появлением старших сыновей, вся родительская любовь выплеснулась на младшую дочь.