Алексей Пенза - Американка. История первая. Ты не один

К концу третьей недели он питался исключительно мясом, все же остальные продукты для него не имели ни вкуса, ни запаха, вызывая лишь отвращение.

Естественно, домой Иваськов так и не вернулся. Ему не хотелось пугать своих близких не только приступами голода, но и выходками, которые становились всё более частыми. Порой Николаю казалось, что он себя не контролирует. Начались проблемы с памятью, мысли становились несвязными и запутанными, мучала сильнейшая, нестерпимая головная боль. Лекарства и алкоголь не помогали, с каждым днём делалось всё хуже. Благо профессия давала доступ к наркотическим препаратам, от них становилось немного легче, но отдельное мгновенье истинного блаженства без страдания сменялось новым «ударом молота по наковальне».

Про себя Николай радовался, что когда-то не зря учился в медицинском институте. Окажись сейчас он каким-нибудь инженером или финансистом, кто знает, как бы спасался от этих мук. Хотя, с другой стороны, если бы он не был врачом, то и тот припадочный не укусил бы его. Сожаления терзали всё сильнее. Злость на самого себя, на то, что не может быть с семьёй, что приходится питаться в столовых и забегаловках накрывала его с головой. Всё чаще отчаянье овладевало Николаем, но больше всего бесило, что как врач он не мог поставить себе диагноз. Симптомы подходили под абсолютно разные заболевания, анализы крови показывали наличие какого-то вируса, но самые разные препараты его не брали. Николай пробовал даже переливание крови – ничего не помогало. Постепенно в голову приходило осознание, что он, скорее всего, обречён – если не на смерть, то на беспамятство и одиночество.

Коллеги посоветовали ему обратиться в областную больницу, и он, осознавая, что сам уже использовал все возможности вылечиться, согласился. Шёл 25-й день инкубационного периода…

На улице становилось всё теплее. Солнце делалось ярче и красивее. Всё-таки весна – месяцы пробуждения всего живого, время, когда так остро хочется жить, меняться, что-то доделать, переделать, довести до ума, переосмыслить свои неудачи и начать всё с чистого листа.

Иваськов сидел на скамейке возле домика, где проживал уже не одну неделю, и бесцельно смотрел на светило. Взгляд его, то отрешённый, то безумный, скользил по голубому небу. Отрывая зубами сырое мясо несколько минут назад ещё живой и ласковой кошки, он поглощал кусок за куском и наслаждался чувством сытости, отсутствием боли, с трудом уразумевая, во что он превращается. Густая кровь капала с его рук, лица, она залила всю одежду Николая, если его ещё можно было так назвать…

Красивое тёплое солнце начало свой путь к закату, стало заметно прохладнее. Мурашки пробежали по спине Иваськова и привели его в чувство. Он резким движением отбросил обглоданный труп кошки и направился к домику.

Человечность покидала его. Он уже не бился в истерике от мысли, что смог живьём сожрать живое существо. Для него это стало обыденным делом. Странно, но ещё вчера, когда подобное случилось с ним впервые, Николай забился в угол кухни, с ужасом глядя на растерзанного доброго друга соседа, лежавшего в полуметре от него и только что дружелюбно вилявшего хвостом. Сердце билось, как сумасшедшее, глаза расширились от осмысления произошедшего. Руки, все в густой тёплой крови, судорожно тряслись. Стыд, страх, испуг, паника, раскаянье разрывали душу на мелкие части. Но не пройдёт и часа, как вновь Николай склонится над трупом пса-бедолаги, и только чавканье и рычание будут разноситься по небольшому дачному домику…

А началось всё с повышенной температуры утром 28-го дня латентного периода. Николай заподозрил, что подхватил грипп или просто переохладился. Сам себе доктор выписал жаропонижающее и молоко с мёдом на ночь – немного полегчало. Но, возможно, причиной улучшения самочувствия от абстинентного состояния стали не лекарства, а шмат сырой говядины, съеденный за один присест.

Накануне Иваськов скупил половину товара в мясной лавке и, не дожидаясь, когда кусок сварится, откусил от сырого. К его удивлению, вкус сырого мяса оказался очень приятным, а самое главное – исчезло чувство бесконечного голода. Николай встал с постели другим человеком. Головная боль утихла, озноб прошёл, температура пришла в норму. Проблема оказалась только одна – всё это было временно, все симптомы вернулись немного погодя. Вот тут-то и подвернулся под руку бедный молодой пёс, решивший поздороваться с некогда дружелюбным соседом, который время от времени подкармливал его чем-нибудь вкусненьким.