Михаил Широкий - Старуха

Но одолеть его оказалось не так-то просто. Димон был превосходный пловец, да и вообще крепкий, спортивный и ловкий парень. Он искусным, неуловимым для глаз движением увернулся от напавших на него приятелей и, вновь обдав их градом брызг и усиленно заработав руками и ногами, начал стремительно удаляться от них. А те, вспомнив, с кем они имеют дело, и зная, что так просто, голыми руками его не возьмёшь, с тем большим азартом и ожесточением устремились за ним следом, стремясь во что бы то ни стало настигнуть и схватить его…

Примерно через полчаса, когда багровый солнечный диск окончательно скрылся за верхушками дальних деревьев и на притихшую землю легли густые вечерние тени, друзья, порядочно уставшие, но довольные, бодрые и согревшиеся, выбрались на берег и с удовольствием растянулись на песке. Некоторое время они безмолвствовали, лишь тяжело дышали, отдувались и обменивались игривыми, искрящимися взглядами. Но как только немного отдышались, тут же принялись наперебой обмениваться впечатлениями о весёлых водных процедурах, припоминая их наиболее яркие и забавные эпизоды.

Эти приятные воспоминания прервал, однако, прохладный ветер, прилетевший с другого берега и обдавший влажные, разморенные тела купальщиков своим резким, пронизывающим дыханием. Ощутив его, они не стали медлить и, наскоро стряхнув прилипший к коже песок, одевшись и вскочив на велосипеды, поехали домой.

VI

Во двор спутники вернулись уже в темноте. Макс, вспомнив, что у него есть ещё какое-то дело, попрощался с друзьями и отправился домой. Миша же задержался возле Димонова сарая, ожидая, пока приятель загонит своего «железного коня» в «стойло».

Выйдя из сарая и запирая дверь, Димон с мечтательной улыбкой проговорил:

– Признаюсь, так и подмывало меня сегодня съехать со спуска без тормозов, на полном ходу. Чтоб как на крыльях лететь! И нестись сломя голову до самого берега. И въехать в воду…

– Ключевое слово – сломя голову, – ввернул Миша.

Но Димон, будто не услышав, увлечённо продолжал:

– Вот это действительно был бы самый настоящий высший пилотаж! Не то что наши обычные кривлянья и фокусы, которые любой дурак умеет выделывать. Тут были бы реально сильные, незабываемые ощущения, настоящий драйв…

– Ага, точно, – с иронией заметил Миша. – И, скорее всего, переломанные кости в придачу. А может быть, чего доброго, и проломленный череп.

– Ну, волков бояться – в лес не ходить, – отмахнулся Димон. – Риск, конечно, определённый есть, согласен… Но не такой уж большой, как ты пытаешься тут изобразить. Да и руль я крепко в руках держу. И коняга у меня, сам знаешь, надёжная, не подведёт в опасный момент… Так что в следующий раз, – задорно мигнул он приятелю, – я буду не я, если не сделаю, как задумал. Вот увидишь!

Но Миша, видимо, не убеждённый доводами товарища, по-прежнему был настроен скептически:

– Надеюсь, не увижу. Видеть, как ты разобьёшься, – так себе зрелище. Вспомни Руслана. А тут может быть ещё хуже…

– О, кстати, а как он там? – встрепенулся Димон, мгновенно переключившись на другую тему. – Чёт давно его не видать. С него гипс, наверно ж, сняли уже?

Миша пожал плечами.

– Без понятия. Его как увезли тогда в больницу, так с тех пор ни слуху ни духу.

Димон вдохнул всей грудью чистый, всё более свежевший вечерний воздух и качнул головой.

– Н-да, хорошие мы, однако, кореша, что ни говори. Даже не поинтересовались ни разу, что он там. Не навестили.

– Да, всё как-то недосуг, – зевнув, довольно равнодушно отозвался Миша.

Беседуя, они неспешным, расслабленным шагом удалялись от сарая и вышли на объятую тьмой аллею, тянувшуюся вдоль дома, в котором до нынешнего дня проживала их хорошая знакомая, благополучно почившая в бозе Авдотья Ефимовна. В этом же доме и в том же подъезде, только этажом ниже, жил и Руслан.

– А не исправить ли нам это? – внезапно предложил Димон, остановившись напротив входа в подъезд, тускло освещённого маленькой запылённой лампочкой.

– Что исправить? – не понял Миша.

– Ну, давай завернём к нему. Проведаем, так сказать, друга. Выясним, как он там жив-здоров, как чувствует себя.

Миша скривился, не в силах скрыть своё неудовольствие.

– Может, не надо? Поздновато уже, домой пора. Навестим его завтра. Ещё один денёк без нас, я думаю, он как-нибудь вытерпит.

Но Димон, сделав шаг по направлению к подъезду, замотал головой.

– Нет. Надо сейчас зайти. Мы и так слишком долго тянули. Забыли, можно сказать, о товарище. Нехорошо это, некрасиво.