Самара Мо - Биф Веллингтон, или На..й готовку

– Не бойся его, – успокоил меня голос матери, – он и сам не знает, как сильно страдает.

«О чём ты говоришь, Ута!? У него же сейчас башка отвалится!» – мысленно прокричала я, а потом увидела, как бабочки, неспешно кружась, стали залетать к нему внутрь. Ещё через минуту голова его с треском позвонков вернулась на место, а мальчик как ни в чём не бывало сказал:

– Всё. Время вышло. Я больше не могу ждать. – Секундой позже он подошёл и коснулся моей руки.

Очнулась я уже в машине. Что это была за машина, непонятно, но выглядела так, как выглядит старое разбитое Вольво. Последнее, что я помнила, было сильное ощущение жжения как раз в том месте, куда меня ужалила псевдобабочка. Рука и сейчас горела от ожога, но боль была меньшим из того, чего мне следовало опасаться на данный момент. Машина стояла припаркованной на какой-то незнакомой улице с высаженными вдоль неё акациями, густо цветущими в это время года. Где-то неподалёку громко лаяла собака. Я увидела женщину, копошившуюся на своём участке, что смотрела на меня с грустными припухшими глазами. Она махала мне рукой с зажатым в ней букетом каких-то красных цветов, перемешанных с травой. Махала по-приятельски, словно рада была моему появлению.

Как я оказалась здесь? Когда переоделась? Теперь на мне вместо неряшливо надетого халата был зелёный кардиган и чёрные джинсы. Мальчик сидел позади меня, увлечённо играя какой-то бумажкой, из которой он соорудил самолётик. С бумажкой?! Я вдруг внезапно вспомнила, как спрятала листок с ритуалом в халат. Нет. Не может быть. Неужели я лишилась единственного шанса избавиться от мальчонки? Затаив дыхание, медленно опустила руку к карману, стараясь не привлекать внимания Артура, и нащупала в нём сложенную пополам грубую бумагу. «Слава богу», – выдохнула я, – что бы он со мной ни сотворил, это всё же не отключило мою способность мыслить здраво. «Ничего, ничего, – подумала я, – при первой же возможности испытаю на нём ритуал, а пока просто буду делать то, чего он требует».

Книга лежала раскрытая на соседнем сидении. Как и продукты, закупленные вероятно мною же в беспамятстве. Я потянулась за ней и прочитала: «Журек». Михалков Андрей Викторович, 1969 год. Откровенно говоря, я понятия не имела, что это за блюдо и кто такой этот Андрей Викторович, но придирчиво прочла рецепт, раз уж предстояло его приготовить. Судя по всему, Журек был обычным супом немецкой кухни. Всё бы ничего, да вот только внизу, под рецептом, я увидела приписку, сделанную бабулиной рукой:

«Бекон и ветчину подержи на солнце до тех пор, пока на них не появятся личинки. После обработай их в пиве, а затем в солёном растворе. Добавь в блюдо баварских колбасок, порезанных равными кусочками по сантиметру, и чеснок. Их аромат перебьёт запах разлагающегося мяса. Зажарку из лука и морковки приготовь на сале погибшей от старости свиньи. Не используй масло. А закваску для бульона делай ровно сутки с добавлением крови месячного поросёнка».

«Сутки на бульон?! Что же я буду делать целые сутки в доме незнакомого мне человека. От одной только мысли тошно», – подумала я, решив, что, приготовив закваску, тут же уеду домой, а вернусь уже потом. Я же не знала, что и заботиться не стоит об этом. За меня уже всё решила судьба.

Что же ты наделала бабуля? Неужели ты накормила этого бедолажного человека блюдом по этому рецепту? Что он мог сделать тебе такого ужасного?

– Он один из тех людей, что стояли тогда в беседке, я права?

– Не спросишь, как здесь оказалась? – Мальчик выпустил самолётик из рук, и тот спланировал на пол.

– Нет. Не спрошу. Мне вообще это всё не важно. Просто не делай так больше. Попроси, и мы это обсудим.

– М-м-м, – он скривил рожицу, – хотел поиздеваться над тобой. Думал, начнёшь биться в истерике, умолять вернуть тебя, а то и совсем потеряешь сознание от впечатлений.

– Жаль, что помешала твоим планам. Скажи мне только одно: ты уверен, что ты ребёнок?

– Конечно, ребёнок. А что, не похож?

– Рассуждаешь, однако, ты совсем не как дитя.

– Наличие интеллекта вовсе не мешает мне оставаться ребёнком. Ты так не думаешь? Впрочем, не нужно. Не отвечай. У нас совсем мало времени… – «У нас или у тебя?» – не без удовольствия подумала я. Может, найти какой-нибудь способ потянуть время? Может, с ним что-то случится? – Лучше я отвечу на твой вопрос. Ты права, тот к кому мы приехали, один из тех восьми, что стояли тогда в беседке, но для тебя это ровным счётом ничего не значит. Могу лишь сказать, что мы пришли сюда, чтобы изгнать из его головы мух. Они прожорливые. Очень прожорливые.