Александр Титов - Души

– Но ты сам то их делаешь. Постоянно. Каждый день.

– Это обидно, знаешь ли.

– Вот именно! Обидно!

– И когда я в последний раз прям так очевидно сглупил?

– Сегодня вот главная новость. Ветров со своим отрядом вынес вампиров из их логова. Ты вообще понимаешь, сколько моих одноклассников тебя уже ненавидит? Да вампиры это вообще круче всяких там певцов и актёров. Ты не считаешь, что это глупость? Стать ненавидимым целым поколением.

– Это был приказ. Я его выполнил. А ты теперь тоже меня ненавидеть будешь?

– Чёрта-с-два! Я только и ждала, что б эту гадину кто-нибудь прихлопнул. Я о таких ошибках и говорю! Если нужно сделать их целую тонну, чтобы стать такой же как ты, то я хочу сделать каждую. Смекаешь? Каждую!

– Аня, зачем? У тебя целая жизнь впереди. Ты можешь стать кем угодно. В стократ лучше. А меня то ли прибьют в какой-нибудь подворотне, то ли посадят вот-вот.

– Что, лучше сидеть в скучном офисе пять дней в неделю? А по выходным смотреть фильмы со спецэффектами и жрать попкорн как не в себя? Не-а. Не фига. Я хочу смотреть стариковские фильмы. Чёрно-белые. Чтобы знать их наизусть и всё равно смотреть. Хочу читать стариковские книги. Вон из тех, где ещё гравировка цены на обложке. Я хочу тащить этот амир к светлому будущему хоть за уши.

– Я не тащу амир никуда. Тут ты перегибаешь.

– Это тебе так кажется. Просто таких как ты мало. Но представь, если бы вас не было вообще? Колов бы до сих пор был жив. Веркиолис. Сабиотис. Вага. Да за один только этот год ты столько грязи отсюда выкинул, что уму непостижимо.

Аня разошлась не на шутку.

– А как, интересно, это сочетается с сексом по малолетке?

– Потому что почему бы и нет? Разве закон против? Нет. Раньше вон в двенадцать лет первых детей рожали. Так я же не родила.

Я чуть не поперхнулся.

– Ты уже в двенадцать?…

– Нет! Фу! Это уже педофилия какая-то.

– Хоть в этом мы согласны. – устало выдохнул я. – Не хочу больше об этом говорить. Если моё мнение для тебя что-то значит, прошу, не спеши становится взрослой. Ещё успеет надоесть.

Понятия не имею, прислушается ли она к моим советам. Я не могу следить за каждым её шагом. Да я вообще её никак не могу контролировать. Три года после смерти Кати я только и полагался на детскую ответственность. Как будто она существовала. Но ничего другого придумать не получалось. Либо работа и полный холодильник, либо воспитание и подножный корм. Третьего не дано.

– А это Колов тебе? – спросила Аня, промолчав на мою просьбу.

– Пепельница. – отмахнулся я. – Пойду посплю немного.

Я не допил чай. Слишком много за одни сутки. Оставил полчашки на потом.

Сон долго не приходил. Бальзам унял боль, но осталось неприятное чувство. Я ощущал себя мятой тряпкой. Полуденное солнце, как назло, не спешило укрыться тучами. Выжигало обои, уничтожало воздух. Я лежал на спине, раскинув руки и ноги. Принял позу морской звезды. Но это не помогало.

Только когда отчаялся уснуть и хотел заняться делами, почувствовал, как стремительно проваливаюсь в бездну. Наконец сознание нашло крошечную нору безвременья и юркнуло туда.

Я увидел себя среди множества людей. Испуганных, растерянные, не имеющие ни малейшего понятия, зачем они здесь. Бесчисленные толпы топтали кристальный пол, окружали кристальные колоны. Над нами простиралась космическая вечность. Раскрашенная туманностями, унизанная созвездиями. И яркое чёрное солнце с толстой белой короной осуещала нам путь.

Далеко впереди горел яркий свет. Далеко. Могло показаться, что недостижимо далеко, но это не так. Стоило лишь начать путь. Рано или поздно он приведёт к свету. И многие начинали. Одни кричали лозунги, сбивались в группы. Другие шли молча, уверенно. И скоро мы все двинулись. К свету. Вперёд.

Дорога оказалась долгой и трудной. То на нас набрасывался неукротимый ветер, то дрожал и трескался пол. Мы ушли далеко от истоков, но приблизились к свету лишь на несколько шагов. Только поддерживая друг друга в моменты невзгод мы выдерживали испытания. Когда ураган подхватывал самого лёгкого, за него хватались соседи и возвращали на ноги. Когда под тучным проваливался пол, соседи вытягивали его из пропасти. Мы были дружны и едины, но дорога оказалась слишком длинна.

Когда устали первые, они остановились передохнуть. Перевести дыхание, чтобы продолжить путь. Но им было стыдно. Никто не хотел стать изгоем. И тогда они начали кричать.

– Там дети пухнут от голода, а женщины плачат от бесплодия. – завопил один.