Джим Батчер - Барабаны зомби

— Все-таки постойте, — сказал Баттерс. – Что вы собираетесь делать?

— Пробиться к центру воронки, — ответил я. – Это заклинание отнимает чертову уйму сил. Мне плевать, насколько силен Коул. Если я нападу на него в момент, когда он попытается напиться из воронки, это лишит его концентрации. Заклятие рухнет. Отдача убьет его.

— И все будет хорошо? – спросил он.

— Таков план.

Он кивнул, потом вдруг застыл как вкопанный. Я бкувально кожей ощущал его взгляд, буравящий мою спину.

— Но. Гарри… Чтобы пробиться туда, вам придется самому призвать мертвых.

Я остановился и посмотрел на него через плечо.

В глазах его забрезжила догадка.

— И вам нужен барабанщик.

— Угу.

Он поперхнулся.

— А у вас… у вас не будет неприятностей с вашими коллегами из-за этого?

— Возможно, — кивнул я. – Впрочем, есть формальные детали, которые я могу обернуть в свою пользу.

— Что вы хотите сказать?

— Законы Магии касаются нарушений, направленных против родных человеческих собратьев. То есть, формально нарушением считается только использование человеческих трупов.

— То вы говорили, что только их и призывают.

— Верно. Поэтому, поскольку некромантией согласно Законам Магии считается лишь использование человеческих трупов, никто и никогда не думал о других вариантах. Сумасшедшие некроманты призывают лишь людей. Здравомыслящие чародеи вообще не занимаются некромантией. Думаю, никто раньше не пытался проделать ничего подобного.

Мы спустились на первый этаж музея.

— Это будет опасно, — сказал я Баттерсу. – Мне кажется, у нас может получиться, но обещать ничего не могу. Я не знаю, смогу ли защитить вас.

Баттерс с серьезным лицом не отставал от меня.

— Вы же не сможете проделать этого без помощи. А если вы не сделаете этого, заклятие убьет тысячи людей.

— Да, — кивнул я. – Но я не вправе приказывать вам помочь мне. Я могу только просить.

Он облизнул пересохшие губы.

— Что-что, а ритм я отбивать могу, — заявил он.

Я кивнул и подошел к нужному мне месту. Я снял с плеч свое импровизированное коромысло и плюхнул седла на пол. Я чуть задыхался от усилия, хотя боли и усталости почти не замечал.

— Вам нужен барабан.

— Там, наверху, несколько тамтамов. Пойду, возьму один.

Я покачал головой.

— У них звук слишком высокий. Ваш костюм для польки ведь лежит еще в багажнике Жучка, так ведь?

— Да.

Я кивнул. Потом поднял взгляд. И еще выше. И еще. Новая вспышка молнии осветила белую, кошмарную громаду Сью – самого полного скелета тираннозавра, найденного до сих пор людьми.

— О’кей, Баттерс, — сказал я. – Сходите за ним.

Ко времени, когда мы выбрались на улицу, гроза превратилась в злобного, разнузданного зверя. Дождь хлестал уже не как из ведра, а как из… не знаю, чего-то большого. Ветер завывал голодным волком, молнии вспыхивали в небе практически непрерывно, а раскаты грома слились в непрерывный рокочущий рык. Такая гроза случается раз или два в столетие – я таких, во всяком случае, еще не видел.

Но, конечно, все это являлось не природным феноменом, а побочным эффектом магических сил, сгустившихся над городом. Напряжение, страх и злоба горожан вливались в вихри темных энергий, клубившихся над Чикаго, а присутствие Эрлкинга – я слышал время от времени вой его гончих псов сквозь раскаты грома – только подстегивало этот безумный вихрь.

Как мог, я прикрыл глаза рукой, вглядываясь в раздираемое молниями небо. И там, в нескольких милях к северу от нас, я нашел то, что искал – медленное, тяжеловесное круговращение грозовых туч, зловещую, но по-своему прекрасную спираль из огня, воздуха и воды.

— Вон! – крикнул я Баттерсу, трудом перекрывая грохот грозы, и ткнул пальцем в том направлении. – Видите?

— Боже мой! – выдохнул он, вцепившись в мои плечи, чтобы не упасть – однако его басовый барабан продолжал равномерно ухать у меня за спиной. – Это оно и есть?

— Оно и есть, — подтвердил я, стряхнул воду с глаз и вцепился правой рукой в луку седла, чтобы не потерять равновесия. – Начинается.

— Ну и разгром, — заметил Баттерс, оглядываясь на битый кирпич, обломки, осколки стекла и рваный проем, зиявший на месте парадного входа в музей. – Ну и как она, ничего?

— Сейчас узнаем, — прорычал я. – Н-ноо, любимая!

Я положил левую руку на шершавую, словно обсыпанную галькой шкуру своего скакуна и послал его вперед. Седло дернусь, и я крепче вцепился в луку, чтобы не вылететь.