Валерий Туманов - Блаженство кротких

– Какой санаторий? – уточнил Ерохин.

– Чайка, во Всеволожском районе.

Ерохин сдвинул брови, – Наши ребята там были. Ничего криминального не обнаружили.

Ядовитая ухмылка перекосила Климова, – Конечно не обнаружат. Санаторий, как санаторий. Конспирация у них на высоте.

– Завтра поедем снова.

– Только боюсь, что санаторий уже закрыт. – Арестант наморщил лоб, силясь что-то вспомнить, – Ирину я принял из окна туалета. Потом за нами гнались две машины. Но я хороший водитель, – Он поднял раскрытую ладонь. – Профессиональный экстремал! Я столкнул их между собой. …Мы ушли. Но с того дня никто из нас не ночевал дома. Мы начали своё расследование.

– В полицию обращались? – спросил Ерохин, чем вызвал неприязнь в лице Климова.

– С этого и начали. Только все встретившиеся менты оказывались из этих! И если б не мои навыки, – он сделал многозначительную паузу, – То мы вряд ли дожили бы до этого дня. Потому и стали действовать.

Тут Ерохин, уже начавший верить, снова усомнился в его адекватности. Да и Климов подлил масла в огонь, – А насчёт ФСБ, так я абсолютно уверен, что этот капитан Харин действительно там служит…

Сергей хмуро задумался. Ночь брала своё. С мыслей сбились и опер и арестант.

После паузы, Ерохин спросил, – Чего вы хотели добиться?

Помолчав, Климов стал говорить спокойно и рассудительно.

– Понимаете, товарищ майор, предпринять что-нибудь против такой организации было не в наших силах. Тем более, ничего о ней не зная. Но я точно знал, как они боятся информации с самописца. Какие силы затрачены на поиск.

Он замолк, округлил глаза и стукнул ладонью в лоб, – А на днях я понял, что они все связаны с сектой.

Брови Ерохина поползли вверх, а Климов продолжил, – Поэтому мы решили найти самописец и обнародовать информацию через журналистов. Нанести удар. Поможет или нет – не знали, но во всяком случае не хотели погибнуть просто так.

– Вы сказали … секта? Я не ослышался? – уточнил Ерохин.

– Да… Сказал… У меня нет доказательств, но между сектой, и конторой, в которой я служил, есть какая-то связь. – Он кивнул, соглашаясь с собой, – Дело в том, что Ира состояла в обществе поклонения солнцу. Я называл их сектой. Есть такие странные люди. В последние годы появляются на рассвете на пляжах, в парках, по берегам рек и встречают солнце. Сидят, выставив ладони, чего-то шепчут. Среди персонала санатория таких большинство.

Ерохину захотелось себя ущипнуть. В глазах арестанта ему вновь виделись безумные отблески. «Надо будет ещё раз вызвать психиатра».

– А Овечникова как оказалась среди них?

Климов оживился, – Её покойная тётка, шандарахнутая на всю голову, как-то скорешилась с этими чудиками. Да и оставила им завещание на свою квартирку. А после её смерти, они явились к Ирке и стали убеждать, что хотят вернуть квартиру ей. Так Ирка с ними и снюхалась. Потом они помогли ей устроиться в санаторий, где зарплата существенно выше поликлиники.

– А что с ней произошло, когда она вам звонила?

– Она стала случайной свидетельницей разговора двух врачей, когда была за ширмой, в смежном помещении процедурки. Когда её заметили, то поняла, что из санатория больше не выйдет.

– О чём был разговор?

– О психическом воздействии на пациентов.

– Подробнее!

– Подробнее она не знает – разговор был коротким, а у неё после этого был стресс, но для себя поняла, что на отдельных пациентов производится какое-то воздействие, вроде кодирования. Ещё они упомянули про ликвидацию, но она не знала, о чем речь. Понял я , когда она рассказала.

– Трупы без следов убийства – результаты ликвидаций?

Климов, потупившись кивал головой. Затем, после щелчков пальцев Ерохина, произнёс чётко, для записи, – Да. Результаты ликвидаций.

Далее, ещё без малого час, Ерохин задавал дополнительные и уточняющие вопросы. Новой информации не прибавилось, за исключением врача-невролога одной из районных поликлиник, направлявшего пациентов в указанный санаторий. От Ирины он знал только его фамилию. А та узнала о враче случайно, из мимолётного рассказа пациентки во время процедуры.

Когда измотанный Климов стал тормозить с ответами и пару раз засыпал, Ерохин позволил ему лечь на служебный диван.

Взбодрившийся на эмоциях Ерохин запустил компиляцию записи в текст. Задумался. Вспомнил Козака.

Мысли крутились винтом. То озаряло явное понимание невозможности столь крупной тайной организации. А подкуп одного лейтенанта списывался на коррупцию.