Игорь Морозов - Меченый

Таймень увернулся и схватил одну из птиц, в его пасть попали лапы и часть хвоста. Птица от испуга стала биться, размахивая крыльями под водой, пытаясь вырваться из пасти. Несколько перьев из хвоста были вырваны и поплыли по течению. Вид перьев, плывущих по перекату, и всплески крыльев собрата насторожили стаю злобных птиц. Напор атаки приутих немного. Но черная ватага крылатых гадов не собиралась отступать. Криком, трескучими противными голосами оглашалось все пространство над рекой, призывая к себе подмогу со всей округи. Таймень увидел, как несметными стаями бакланы взвились над рекой, собираясь в черную огромную тучу, пугающую солнце. Небо и вода бурлили черным заревом ненастья всех богов, какие были в этом мире. Мрак от птиц стал густым и вязким, он разрастался в районе переката быстро и стремительно, как рой из диких пчёл. Количество всплесков от падающих в воду птиц увеличилось, вода кипела как в котле Гингемы. Таймень отбивался от атак, размахивая живым бакланом, которого продолжал сжимать зубами, словно тряпку.

– Ну все, конец, – подумал таймень, – от такой оравы не отобьёшься. Обложили гады. – С каждой минутой эта мысль душила его всё сильнее. Он никак не мог найти выход. – Неужели всё, погиб? Где спасение? Если плыть под берег, там не укроешься – настигнут. Плыть на стремнину далеко, можно не успеть, глаза достанут, а там и насмерть заклюют. Да и большой поток воды им не помеха. Где же выход?

Спасение пришло неожиданно. Оно действительно пришло ногами – это был рыбак. Рыбак услышал и увидел стаю ненавистных ему птиц, устроивших Бедлам на перекате, и понял, что они не зря устроили там свару, значит, с кем-то справиться не могут. Он ненавидел этих прожорливых птиц устроивших нашествие на реку, они опустошили реку, как избу метла от пыли. Несметное скопление бакланов, не знающих естественных врагов, сжирающих всю рыбу без остатка, пугало, заставляло думать о безжизненной пустыне. Рыбак пошел на выручку бедняге. Подойдя к урезу воды на перекате, он увидел тень в воде большой красивой рыбы, ярко-алый хвост мелькал на мелководье.

– Таймень, – смекнул рыбак, – и надо выручать его.

В его руках был спиннинг, блесна была на леске, тяжёлая блесна, готовая лететь на середину речки, она предназначалась ловле тайменя. Он размахнулся и метнул её в кружащую над рыбой стаю. Птицы расступились, блесна со свистом проскочила мимо. Он подмотал блесну катушкой и снова бросил. Птицы расступались в стороны, но не улетали, настырно снова приближались к перекату. Рыбак бросал блесну снова и снова, и поражался ловкости бакланов, они задерживали свой полет, расставив крылья, и пропускали перед собой летящую блесну. Такого он не ожидал от этой птицы, такие трюки были у ворон в ходу. Но натиск птиц немного поутих, им приходилось отвлекаться от добычи. От усилий рыбака дерзких гадов стало меньше, напор атак ослаб. Баклан, зажатый в пасти у тайменя, трепыхался тише. Он послужил защитой от врага, прикрыл его, как щит. Но мешкать все равно нельзя, каждая секунда может стать несчастьем. Черная туча, как сгусток зла, с невероятным гомоном нависла над тайменем, прижимая его к камням переката, не позволяла двигаться, набрасывалась, пытаясь растерзать, ударить прямо в глаз. Кое-где уже кровило тело.

Броски блесны спасали рыбу, рыбак старался отогнать несчастье. Что за ирония судьбы? То от чего он уходил, спасаясь. То, чем его всегда пытались отловить – блесна – теперь спасала. И сам рыбак теперь вдруг превратился в друга и спасителя. Рыбак кричал ему и даже умолял, наверно: «Плыви ко мне. Сюда давай, под берег. Я спасу!»

Теперь таймень знал, что ему делать. Он поплыл под берег, прямо к рыбаку. Птицы боялись рыбака и не подлетали близко к берегу. Таймень швырнул полудохлого баклана в стаю, а сам сделал рывок невероятной мощи к рыбаку, туда, где тень от рыбака мелькала на воде. Хоть в руки отдавайся рыбаку, ныряя в котелок с ухою. Но сейчас рыбак – спасение.

Заметив, что рыба догадалась, где спасенье, и плывет к нему, рыбак стал энергичней разгонять ватагу гадких птиц. Он уговаривал тайменя, чтобы тот быстрее плыл к нему.

Стая продолжала наседать в отместку за собрата, который чуть шевеля лапами и разевая рот, глотая воздух, плыл, чуть дыша, по перекату. Теперь тайменю отбиваться было нечем, он выплюнул свой щит-баклана, сбегая от побоища, что было необычно для него. По иронии судьбы таймень плыл к другому своему врагу, плыл к человеку. Но по-другому не поступишь, это шанс спастись. Рыбак старался, глаза ему залило потом, пальцы об катушку сбило до крови. Блесна сверкала в воздухе и разгоняла птиц, противных гадов становилось меньше.