И всё же мне казалось, что на нас кто-то смотрит. Я огляделся и увидел на стене магазина под самым карнизом ласточкино гнездо. Его хозяйка, высунув голову, с интересом нас разглядывала. Кабан махнул на неё рукой, и птица улетела. Потом он вопросительно посмотрел на меня.
– Ты Терентьича из 25-й квартиры знаешь? – без предисловий начал я.
– Ну, знаю этого жмота. Рублёвку у него не выпросишь. Дрянной человек!
– Так вот. Вскоре он будет проходить мимо вашей тусовки. Его нужно остановить и отобрать монетку американскую. Он её у меня стащил и собирается продать. Заберёшь монетку – с меня пузырь.
– А монетка золотая? – переспросил Кабан.
– Нет, самый обыкновенный биллон.
– Чего ж ты тогда суетишься? Неспроста это. Давай уж тогда два пузыря.
Пришлось стерпеть эту наглость. Не желая попадаться Терентьичу на глаза, я быстро вернулся домой и стал ждать вестей от Кабана.
Недаром говорят: ждать и догонять – это хуже всего. Прошло не меньше трёх часов, пока Кабан не позвонил в мою дверь. Причём известия он принёс неутешительные. Оказывается, Терентьич утром миновал Кабана каким-то непонятным образом, а поравнялся с засадой только десять минут назад, откуда-то уже возвращаясь. Недолго думая, Кабан сшиб его на землю одним ударом. Похоже, что старик потерял сознание. Во всяком случае глаз не открывал и не шевелился. Никакой монеты найти не удалось. Зато обнаружилась квитанция антикварного магазина.
Расплатившись с Кабаном, я бросился в антикварный, краем глаза заметив машину «Скорой помощи», стоявшую у овощного магазина.
Развязныйеврейчик в нумизматическом отделе, выслушав меня, усмехнулся:
– Вот уж не думал, что за этим квотером настоящая погоня начнётся. Старичок, который его принёс, заломил несусветную цену – пятьсот баксов.
Я убеждал его, что за такую цену монетку не купят, но он стоял на своём.
Пришлось согласиться. Лишь только старик вышел за дверь, тут же, словно из-под земли вырос какой-то чёрный.
– Негр, что ли?
– На негра он не очень-то походил. Черты лица европейские, но чёрен, как антрацит. Не раздумывая, заплатил кучу баксов за пустяковину. А теперь вот Вы интересуетесь. Неспроста, видать! Неужели раритет?
Не говоря ни слова в ответ, я повернулся и пошёл к выходу, чувствуя какую-то внутреннюю опустошённость. Всё рушилось. Где теперь искать этого чёрного? Да и чёрный ли он? Наверное, давно уж смыл свой грим.
Чуть дальше антикварного находилось кафе, где часто встречались коллекционеры, совершавшие сделки без участия магазина. Это было официально запрещено, но происходило сплошь и рядом. Почему-то ноги занесли меня туда. И не зря.
За столиком в углу я увидел человека с чёрным лицом. Он пил пиво из огромной фарфоровой кружки. На большой тарелке лежала закуска. Подойдя поближе, я поразился вкусу чернолицего. Тарелка была заполнена ласточками, запечёнными в перьях.
Не спрашивая разрешения, я опустился напротив него на свободный стул. Чернолицый посмотрел на меня и вдруг, взяв с тарелки ласточку, протянул её мне: – Угощайтесь!
К моему удивлению, птица вспорхнула у него с руки и вылетела в раскрытое окно.
Проводив её взглядом, я спросил: – Квотер у Вас?
– Какой ещё квотер? – по-русски субъект говорил с металлическим акцентом.
– Квотер с портретом Кеннеди.
– Такой монеты не существует – собеседник явно темнил.
– Как это не существует, когда я держал его в руках?
– Это была ловушка, и Вы в неё попались, голубчик! Теперь готовьтесь ко многим переменам и не очень приятным.
Разозлённый тоном чернолицего, я запустил в него пустой пивной кружкой.
Она отскочила в сторону, будто ударившись в невидимую стену.
Тут же я услышал возмущённый женский крик: – Ты что это вытворяешь? В кутузку захотел?
В следующий миг я осознал, что сижу за столиком в полном одиночестве. На полу валяются осколки кружки, попавшей в ближайшую колонну. К столику спешила техничка с каталкой, на которую она собирала грязную посуду. Она выплеснула на меня целый ушат изощрённой брани.
– Извините, – сказал я старухе, сунув ей десятку, и вышел из кафе.
Поравнявшись с овощным магазином, я поразился отсутствию алкашей на своём привычном месте и тут же встретился взглядом с ласточкой, пристально смотревшей на меня из своего гнезда. Помахав пичуге рукой, я направился домой.
К вечеру по дому разнеслась весть, что Терентьич умер в больнице, не приходя в сознание. Похоже, что предсказание чернолицего начинало сбываться. Спал я плохо, а поднялся ни свет, ни заря, разбуженный звонком Кабана. Он влетел в квартиру, чуть не сбив меня с ног.
Читать дальше