Вячеслав Марченков - Повелитель. Часть вторая. Тяжкое бремя власти

– Что с тобой происходит, брат?

Не спеша, скользя на лыжах по рыхлому снегу, поинтересовался Огонис у Нормана, ехавшему поблизости.

– Ты всё больше становишься раздражительным.

– Если б ты знал, мой друг, как я устал от постоянных людских жалоб друг на друга, волокитных тяжб и тому подобного. С утра, до вечера, только и слышу « Княжа, мой сосед украл телёнка», или «купец требует мзду за межу, которая ему не принадлежит». Создал комиссию для этого дела из выборных людей. Так они серебром стали брать за выгодное решение. Ты слышал, небось, что двоих горожан из Челузской комиссии, в прошлом месяце, я повесил на воротищах?

Не поворачивая головы к воеводе, на ходу рассказывал Князь.

– Земля слухом полнится!

Подтвердил Огонис.

– То, то, и оно! Скоро сам себе доверять перестану. Я и к тебе, вишь, если откровенно, приехал по навету.

Глубоко вздохнув, признался Норман.

– Да я уж понял!

Поддакнул воевода. И поинтересовался;

– Небось, купчишки воду мутят?

– Ты угадал. Но пойми меня правильно, брат. Я вынужден всё проверять. Иначе не заслужить мне людского доверия. Потому и зол бываю чересчур. Вот уже третий год миру быть на Рустонской земле. Былые обиды мало, помалу, стихают. Народ полагает, что мир установился надолго. Но мы то, знаем, что не сегодня, завтра быть войне. Потому и терплю всё.

Оправдывался Князь. И воевода понимал, что он оправдывается, прежде всего, перед собой. Однако, терпеливо слушал, не перебивая, и уж тем более, не возражая Князю. А тот, словно чувствуя это, изливал перед Огонисом наболевшее за это время.

– Устал я брат! Кругом, одни враги! Грешно желать, но скорей бы война. Она всё расставит по своим местам. Всё прояснит. А то, живу как в тумане. Знаю, что замышляется недоброе, а когда, где? Вот в чём вопрос. Я, брат, лишь теперь понял, что труднее всего? Труднее всего, это пережить ожидание.

Норман замолчал, заметив вдалеке, мерцающие костры бивака. И остановившись, задумчиво проговорил;

– Знаешь, брат? Кто-то, внутри меня говорит, что это начало великого пути, но мне, почему-то кажется, что это начало моего конца.

Огонис, не поняв друга, внимательно посмотрел на него и вымолвил;

– Ты имеешь в виду охоту?

Князь, словно очнувшись, дёрнул плечами. После чего, взглянув в небо утвердительно кивнув головой, вяло буркнул;

– И она тоже!

В чистом, безоблачном небе, под лучами тёплого, игривого солнца, широко расправив огромные крылья, осматривая свои владения на многие, и многие мили вокруг себя, гордо парил орёл. И только заснеженные горные хребты могли поспорить с его немыслимой высотой полёта. С которой он по-хозяйски осматривал свои охотничьи владения. И вот, далеко внизу, на открытом плато, наконец-то показался силуэт горного козла. Задрав высоко голову с длинными извилистыми рогами, тот, остановившись на время, чутко прислушивался к чему-то. Не замечая того, что взгляд крылатого охотника уже оценивает расстояние до него. И он, через мгновение, неминуемо станет долгожданной добычей. Орёл, последний раз взмахнув широкими крыльями, набрал ещё большую высоту и камнем ринулся вниз. Но в тот же миг, жертва, испугавшись посторонних звуков, дёрнувшись в испуге, быстро скрылась из его вида за круглым выступом скалы. Орёл, недовольно расправив крылья, взметнул обратно в небо. С любопытством посмотрев вниз. И сразу понял, кто посмел спугнуть его добычу. Под отвесным плато, где некоторое время назад стояла его жертва, на горной, каменистой дороге ведущей от величественного синего моря к бескрайним степным просторам, там, где ныне уже бушевала зелёная трава, местами утоптанная копытами многочисленных диких табунов лошадей, бизонов, да своенравных тарков, из-за крутого склона, показался небольшой отряд вооружённых всадников. Но вот, выехал ещё один, за ним ещё один, за тем ещё, и ещё, и ещё. Вскоре передовой отряд уже скрылся за очередным крутым поворотом дороги, а под скалами, откуда испуганно сбежал горный козёл, всё появлялись и появлялись воины. Между всадниками всё чаще стали громыхать по камням тяжело нагруженные телеги. Наполняя грохотом от края до края эти, прежде тихие, места. И крылатый охотник, последний раз взглянув вниз, понял, что добычи здесь ныне ему уже не видать. Взмахнув досадно на прощание огромными крыльями, он быстро исчез между высоких заснеженных вершин. Оставляя внизу бесчисленное множество вооружённых воинов направлявшихся через горные каменистые перевалы к бескрайним просторам степей. А на отвесных скалах место наблюдателей тут же заняли кровожадные белоголовые грифы. Зорко наблюдая за передвижением ещё живой, но такой аппетитной, добычей. Но вот одна из них, вдруг, остановилась. Подняв лысую, безобразную голову вверх она недобро посмотрела на жадных до падали птиц. И видавшие виды, огромные грифы, внезапно испугавшись этого взгляда, вновь взметнули ввысь. Ища себе более уютное место для наблюдения. А здоровый, звериного вида воин, обнажив кривые клыкастые зубы в злой усмешке, посмотрев им вслед глухо и злобно промычал;