Марк Тюфо - Zombie Fallout. Чума на твою семью

Я выпил две таблетки «Тайленола» и тут же задумался, не принять ли что-нибудь посильнее. Боль в колене сводила меня с ума. Похоже, тепло камина наконец растопило те полгаллона жидкости, что заполняла пространство вокруг поврежденного сустава. Если боль в колене была медведем гризли, то две таблетки «Тайленола» были разве что резиновыми пульками, которыми я пытался его уложить.

Превозмогая боль, я повалился на кровать и раскрыл пакет с лекарствами из аптеки. Вытащив обезболивающие, я жадно съел одну таблетку, затем другую, потом еще… Потом полежал минут десять. Боль не уходила, просто немного притупилась. Почувствовав, что могу встать без громких стонов, я оперся на изголовье кровати. На меня тут же накатила приятная безмятежность, какую испытывает каждый, находящийся под сильным действием лекарств. Колено все еще болело. В какой-то степени я понимал это, но мне было все равно.

Каким-то непостижимым образом я перенесся на кухню. Вкусно пахло едой – Кэрол как раз готовила жаркое.

– Майк, ты что, снова приложился к моему «Джеку»?

Мне показалось, что я ответил: «О чем это ты?» Впрочем, скорее всего, с моих губ сорвалось лишь жалкое: «Чего?»

– Ты ведь знаешь, что ты в трусах? – продолжила Кэрол, тыча в меня чем-то вроде гигантской ложки.

– Трусы в облипку? – спросил я, надеясь, что это не так.

Кэрол склонила голову набок:

– Майк, как много моей выпивки ты проглотил?

– Так в облипку? – пробормотал я, чувствуя, что из уголка рта бежит слюна.

– Сядь-ка ты лучше, – сказала Кэрол и вытащила стул из-за кухонного стола.

Я не стал возражать. Стоять все равно не было сил. Слюна закапала мои синие боксеры.

– О! Не в облипку!

– Трейси! – крикнула моя теща.

– Что, мам? – ответила Трейси из гостиной.

– Иди-ка сюда, – позвала ее Кэрол, снова поворачиваясь к плите.

Трейси вошла на кухню, мельком взглянула на мать, а затем перевела взгляд на меня – и проблема сразу стала ей очевидна.

– Ох, Тальбот, ты что делаешь?

– Не ношу трусы в облипку, – галантно ответил я.

– Да, это прекрасно. – А что еще ей было сказать? – Пойдем-ка в гостиную.

– Сомневаюсь, что смогу подняться, милая. – По-моему, эту фразу я произнес практически идеально, хотя собственный язык казался мне огромным и твердым, как доска.

– Выпивкой от тебя не пахнет. В чем дело?

Я показал на колено. После того как я спустился на кухню, оно опять распухло – теперь отек был от силы вдвое меньше того, с которого все начиналось. Эластичный бинт натянулся до предела.

– Тальбот! – встревоженно воскликнула Трейси. – Какого хрена?

Не помню, как я вышел из кухни и опустился на самый удобный диван, на котором мне только доводилось лежать в своей жизни, но помню, что все тыкали в меня пальцами и хохотали от души. Особенно усердствовал Би-Эм, который был накачан лекарствами побольше моего.

Понятия не имею, как долго я проспал. Когда я наконец проснулся, то не ощутил приятного умиротворения, которое обычно приносит долгий и глубокий сон. Поднявшись с кровати, я не стал потягиваться и ограничился лишь тем, что почесал яйца. Ой, да ладно вам, каждый мужик именно так начинает свое утро. Не спрашивайте почему, возможно, это наследие предков, которые так избавлялись от доисторических вшей.

В общем, вернемся к делу.

Внезапный выстрел не позволил мне завершить обычный ритуал. Я вскочил так резко, насколько мне это позволил мой головокружительный мозг. Мы что, в эпицентре землетрясения? Я схватился за спинку дивана и подождал, пока самые сильные толчки не прекратились. К моему невероятному облегчению, боль в колене поутихла до уровня, с которым вполне можно было жить, пусть и не слишком комфортно.

И все же я больше нагружал правую ногу – испытывать судьбу не было смысла. Би-Эм пошевелился во сне, но не проснулся. Может, мне все это просто показалось? Я больше ничего не слышал. Но странная штука – в наши времена легче было встретить юную девственницу из католической школы, чем услышать одинокий выстрел. Приближался рассвет. В окна вползала тусклая серость раннего утра, но никто, похоже, еще не встал. Не было ни тревожных окликов, ни суеты, ни шкворчащего на сковородке бекона ( о, вот от него бы я не отказался! ). Когда я наконец добрался до коридора, ведущего к двери, в дом вошла закутанная в зимнюю одежду Кэрол с дробовиком наперевес.

Судя по всему, она не слишком удивилась, увидев меня на ногах.