Виктор Венцель - Монохромность

Как было бы замечательно увидеть город пустым, тихим, безлюдным, словно декорацию к фильму. Насладится тишиной и покоем, музыкой абсолютного безмолвия. Пожалуй, заветная мечта всякого человека, уставшего от шума и грохота. И как всякая мечта, она недостижима, что позволяет ей оставаться такой желанной и идеальной.

Я смотрел на просыпающийся Глекнер, медленно докуривая двенадцатую за эту ночь сигарету. Нелетор не позволил уснуть, даже не смотря на достаточную дозу алкоголя, принятую мною в ресторане вчерашним вечером, куда мы выбрались с Штефени после моего визита на маяк. Действие стимулятора проходило, оставляя после себя омерзительное послевкусие пресыщенности и отвращения к самому себе. Прийти к саморазвитию через саморазрушение, постичь катарсис – это только красивый слоган. На самом деле все далеко не так, и наркотическое похмелье является значимым противовесом этой теории.

Я мрачно наблюдал за тем, как вспыхивают первые огоньки окон многоэтажек в посветлевших сумерках, смотрел на стройные ряды машин, потянувшихся по центральной трассе, глядел на железнодорожное полотно, проступающее из темноты, созерцал шедший с черных небес искрящийся белый снег. Квартира Штефени, куда мы отправились вчера ночью, располагалась в северной части города, откуда открывался замечательный вид на старый Глекнер – было в этом некое свое очарование. Прежде, я любил смотреть, как просыпается город, но сейчас это вызывало только раздражение. Вероятно, виновато действие лекарства, а может быть, город мне просто надоел.

Я раздавил недокуренную сигарету о пепельницу, взметнув несколько мелких угольков, поежившись, прошел через балкон, нырнул в сумрак спальни и запер дверь. Тихо, стараясь не шуметь, я прошел мимо сбитой постели, нашел у прикроватной тумбочки открытую бутылку вина. Кажется, что это было вино, но события вчерашнего вечера представлялись слишком уж смазанными и неясными. Несколько больших глотков, чтобы немного придти в себя – быть может, не самый полезный завтрак, но средство, проверенное многими годами.

Штефени уже не спала. Она сладко потянулась в кровати, наблюдая за мной из-под полуприкрытых век. Одеяло предательски соскользнуло с ее плеча. Я отсалютовал ей бутылкой в руке.

– Ты уже проснулся? Так рано?

– Не спалось. Встал час назад, – гладко соврал я, улыбнувшись, – Не хотел тебя будить.

Штефени подозрительно посмотрела на меня, но, кажется, поверила. Она повернулась на бок, оперлась подбородком о ладонь, и одеяло соскользнуло еще ниже. Я не отвел взгляд.

– Который сейчас час? Еще ночь, или уже светает?

– Начало шестого. Можешь спать дальше. Тебе спешить некуда.

– Ты не забыл, что сегодня я уезжаю в Альтштадт?

Альтштадт. Старый город. Он одного этого названия меня передернуло. Черт, как же давно я там не был. Даже не хочется думать и вспоминать.

– Нет, конечно, я помню. Отдыхай, еще слишком рано.

– А ты куда-то спешишь? Разве сегодня у тебя есть какие-то дела? Кажется, вчера мы решили, что утро свободное у обоих…

– Нужно заехать домой перед работой. Забрать кое-какие документы. Мне пора сдавать Деннису эту проклятую статью.

– Это правда, или только отговорка, чтобы оставить меня одну?

– Ты же знаешь, что правда, – мягко надавил я, стараясь, чтобы это звучало уверенно и твердо, – Я просто не хотел будить тебя так рано, вот и все.

Штефени сонно улыбнулась, откинувшись на подушку. Одеяло снова поползло вниз.

– Обещай, что в следующий раз мы останемся на ночь в твоей квартире? Мне было бы очень интересно увидеть, где ты живешь, Кили. Ты мне уже трижды обещал.

– Обещаю, – твердо сказал я, и не смог сдержать улыбки, – В следующий раз едем ко мне. Честно.

Штефени нежно привлекла меня к себе, медленно поцеловала в губы, провела рукой по сбитым волосам. Я отбросил мешающее одеяло, неловко опустившись рядом с ней.

– Тебе действительно так срочно нужно ехать домой прямо сейчас? Может, останешься еще ненадолго? – шепнула мне Штефени, заглядывая в глаза, – Все равно еще слишком рано…

– Думаю, документы никуда от меня не убегут, – подтвердил я, серьезно кивнув головой, – Так что, в принципе, я могу уехать и попозже, если на это будет важная причина…

***

Подходящего материала в базе набралось совсем немного. Или старые файлы были удалены, или подходящего журналистского расследования проведено небыло, но поиск с документов, где бы фигурировала фамилия Бергер, выдал слишком уж плачевные результаты. Кажется, «Правда Германии» несколько лет назад, не слишком-то совала нос в дела полиции, разбираясь в настоящих проблемах города, и была еще слишком малоизвестной и бредовой, чтобы заниматься серьезными делами. Поэтому единственное, что мне удалось выудить из мешанины ненужной информации и нагромождения слов, заковыристых выражений и внезапных оборотов был небольшой абзац, попавшийся мне на глаза после получасового поиска. Я распечатал документ на принтере, положил его в папку и вернулся к своему рабочему месту с таким серьезным видом, что никто из коллег даже не поинтересовался моим отсутствием.