Аня Форест - Сквозь туманы

Зигфрид не ответил.

– Она действительно ведет себя нестандартно, – насмешливо улыбнулась Нефтис после паузы.

Зигфрид подумал, что за недолгое время общения с медиумом, он видел на ее лице всего лишь два выражения – мрачная и непробиваемая серьезность, либо презрительная насмешка.

– Когда мертвый привязан к живому, он обычно пытается забрать его с собой. Ты понимаешь, о чем я?

– Возможно, но лучше объяснить.

– Мертвый пытается воздействовать на живого, – пояснила Нефтис, – по мере возможностей создает обстоятельства, при которых живой… умирает. И они воссоединяются. Но в твоем случае я не вижу такого. Она привязана к тебе, но при этом не пытается воздействовать на тебя.

Зигфрид поставил чашку на кофейный стол и погрузился в себя на какое-то время.

– Что мне делать? Возможно, у вас найдется совет? Я действительно не представляю, как вести себя с мертвой девушкой! В моей жизни такого еще никогда не было.

Медиум откинулась в кресле.

– Хороший вопрос. Знаешь, что сказало бы тебе большинство так называемых медиумов? Они сказали бы, что это очень плохо, когда в живого мужчину влюблена мертвая женщина. Нарушены законы равновесия Вселенной, поэтому срочно нужен сеанс экзорцизма. И конечно, посоветовали бы тебе регулярно посещать церковь!

Нефтис издевательски расхохоталась.

– Но раз уж ты обратился ко мне, я скажу тебе свое мнение. Любовь загадочна и многолика. Любовь сильнее смерти. И никто не имеет права судить о том, кому можно любить, а кому нельзя!

Она серьезно посмотрела на Зигфрида.

– А что касается законов так называемого равновесия Вселенной, то я плевать на них хотела! Их придумали люди. А Вселенная не имеет к ним никакого отношения.

***

Когда Зигфрид возвращался домой от мисс Френк, весь мир казался ему другим.

Он решил пройтись пешком. Вечер был очень звездным, темно-синее небо расчерчено огненными следами скрывшегося солнца. Звезды отражались в гладких водах озер, будто создавая дополнительную подсветку. Впервые за несколько месяцев город не вызывал у него ассоциаций с фильмом ужасов.

В какой-то момент ему подумалось, что он находится в очередном осознанном сновидении, настолько изменившимся он воспринимал окружающий мир.

Зигфрид пришел домой за полночь. Сон пришел почти сразу, стоило только голове коснуться подушки.

***

Мягкая гипнотизирующая мелодия. Белый занавес. Сцены нет. Стоп! Как это?..

Зигфрид стоял перед занавесом. На него были направлены прожекторы, какие обычно устанавливают на сцене. Но сцены не было, и зрителей тоже.

Он встал спиной к занавесу и попытался разглядеть, что находится за яркими огнями. Там все тонуло в сплошной тьме, похожей на черную дыру. Она завибрировала и начала вращаться! Шестым чувством он определил, что попадание внутрь этих вибраций может для него плохо кончиться…

Зигфрид повернулся обратно к занавесу, раздвинул портьеры и вошел внутрь.

На каменном возвышении сидел молодой человек в крылатой маске из серебра, закрывающей половину лица. Одежда его состояла из белого трико и обтягивающей майки. Он был похож на танцора направления модерн. Одна нога была согнута в колене и небрежно закинута на возвышение.

Юноша внимательно смотрел на вошедшего.

– Доброй ночи! – поздоровался незнакомец, прервав затянувшееся молчание.

– А разве сейчас ночь? – Зигфрид огляделся по сторонам. Яркий свет поступал неизвестно откуда и отражался от белых стен.

– Как сказать, – загадочно улыбнулся юноша. – В так называемой реальности сейчас глубокая ночь. А здесь времени не существует.

– Здесь – это где?

Молодой человек посмотрел на него с сожалением.

– Фрейд называл это место «предсознание». Там, за занавесом, начинается бессознательное. А если пойдешь дальше, в противоположную сторону от бессознательного, уйдешь в сознание и проснешься.

Он говорил медленно и вкрадчиво.

– Так это сон! Я и подумал, что за бред.

– Не просто сон, а осознанное сновидение, – аккуратно поправил его юноша.

– Сними маску.

– А что ты хочешь увидеть под маской? – улыбнулся незнакомец. – Всего лишь лицо, которое есть у миллионов, живущих на Земле. А такой маски нет больше ни у кого. Ты, конечно, слышал обо мне.

– Прости, но я не узнаю тебя.

– Нестрашно.

Своей неподвижностью он напоминал свернутую кольцами змею, готовую в любой момент совершить бросок. Он выглядел юным, но почему-то создавалось впечатление, что его возраст не поддается расчету.