Мария Фомальгаут - Филиант

– …ни в коей мере.

– Но тогда… в чем же дело…

– Взгляните на себя, друг мой, вас сделали настолько убедительно, что вас почти невозможно отличить от живого человека! И все-таки я это вижу… я вижу тончайшую рамку картины…

Вздох ужаса в толпе.

Ободряюще киваю Бетти, спасибо, милая, отлично сработано. Оглядываю сидящих в зале, ударяю молоточком:

– Итак, дамы и господа, сегодня на торги выставляется полотно «Сельский лекарь»! Стартовая цена – тысяча таймбургеров! Кто больше?

Сегодня на городок обрушился ветер прошлого – пригнал пески времени, устроил настоящую песчаную бурю, так что на улицу страшно было не только выйти, но и выглянуть в окно. Сидели по домам, пили чай, прислушивались к завыванию ветра. Наутро осторожно выбирались на крыльцо, расчищали ступени от обломков прошлого, которые принес ветер – осколки амфор, старинные монеты, кости древних животных, легенды о богах и героях. Ближе к вечеру нашли человека, изможденного долгой дорогой: когда-то белые, а теперь потускневшие одежды укрывали его тело, обожженное солнцем. Человек на ломаном, всеми забытом языке сказал, что странствует из прошлого в будущее уже давно, и стремится в дальние века, где все так хорошо и безоблачно. Мы пытались разуверить его, объяснить, что в будущем все может оказаться вовсе не так и хорошо, как ему хочется, а может, там одни руины и время, глодающее истлевшие кости – но он и слушать нас не хотел.

В понедельник ветер переменился, – теперь он дул со стороны будущего, принося с собой туман и холод. Мы не хотели верить, что будущее будет туманным и холодным, искали туману и холоду какие-то другие причины. Ветер из будущего набросал на город что-то легкое, невесомое, призрачное, тающее. Принес ветер и обрывки наших судеб – они цеплялись за ветви деревьев, повисали на фонарных столбах, трепыхались на крышах, вертелись на тротуарах, как осенние листья. Люди бросались подбирать их – скорее, скорее, – и кто-то наступил на обрывок моей судьбы за секунду до того, как к нему протянулась моя рука – и когда судьба оказалась в моей руке, там уже было ничего не прочитать, только чей-то жирный отпечаток ботинка.

Долгие дни стояло полное безветрие, и гость из прошлого нервно расхаживал взад-вперед по холлу, смотрел в окно, не заколышутся ли верхушки деревьев, предвещая новые ветра. Деревья и правда согнулись под ветром, но то оказался ветер из какой-то другой реальности – он принес нам узорчатые листья, обрывки газет на непонятных языках, рисунки причудливых зверей и птиц. Кто-то нашел газету, где на первой полосе было его фото, и очень этим гордился, всем и каждому показывал газету. Мы мягко намекали ему, что радоваться нечему, это может быть статья о его казни, или о том, как он совершил страшное преступление. Он и слушать нас не хотел, кажется, обиделся не на шутку.

Через неделю снова подул ветер из прошлого – на этот раз намного сильнее, яростнее, он налетал на наши тополя и клены, превращал их в причудливые араукарии, куксонии, сильфии. Мы попрятались по домам, боялись высунуться, чтобы не столкнуться с прошлым, настолько далеким, что про него толком никто и не знал.

А вот наш гость, напротив, обрадовался, так заторопился, что даже не попрощался с нами – просто расправил свои одежды, как паруса, и полетел по воздуху, только мы его и видели. Долго потом гадали, жив он или нет, и что ждало его там, в завтра, и какое оно вообще, это завтра.

Ждали пасмурных вечеров, когда уже не осень, но еще не весна (а зим у нас не было), и дует ветер из тех краев, где крылатые звери, говорящие птицы и деревья, которые видят сны. Мы все выходили на улицы, собирали молодильные яблоки, фляги с эликсирами бессмертия, страницы книг с заклинаниями, – на улицах стояла полиция, ловила листки, чтобы никто не прочитал заклятие смерти или неурожая, и какая-то ветхая старушка тянулась через ряды бравых солдат, дайте, дайте, сын умирает, сын умирает… мы вместе вступились за женщину, в кои-то веки делали что-то все вместе, да совесть имейте, в конце-то концов, сын же у неё… Старушке отдали листок, наутро сгорело полгорода, заклинание оказалось, чтобы вызвать пожар, старушка мстила городу, что тот когда-то казнил её сына, убийцу молодых девушек…

…мы ждали.

Ждали, когда во всю мочь подует ветер с другой стороны, принесет серые будни и тусклый реальный мир. Мы ждали этого ветра – чтобы, наконец-то поднять паруса и отправиться на нашем кораблете по ветру из реального мира дальше, туда, в ту сторону, где все больше и больше чудес…