Алекс Мрит - Обратная сторона

– Что, из администрации рынка, ребята? – обратился к ним с вопросом Марат

– Да, из администрации, конечно! «Группировщики» это проклятые, данью всех обложили. Да такой, что не каждый потянет. Поделили они рынок. Тут одни, там другие, подальше третьи, а иногда и из нескольких подходят. И попробуй не дай. Ты откуда такой взялся, с Луны свалился, что ли? – боязливо оглядываясь по сторонам, проговорила торговка.

– Ну с армии пришел паренек, не видишь? Не в курсах он, что в стране перестройка и гласность. – вставила вторая.

– Знаю я про эту гласность. – пробурчал Марат, наблюдая за происходящим.

Ситуация между тем обострилась. Женщина что-то продолжала объяснять и плакала. Но парней ее слова не интересовали. Один из них пинком опрокинул ящики с выставленными на продажу домашними заготовками. Второй, не обращая внимания на снующих людей начал орать и угрожать женщине, перемежая угрозы изощренными эпитетами в адрес несостоявшейся предпринимательницы. Первый разломал ящики и перебил все ее соленья – варенья. Марату даже показалось, что он почувствовал пряный запах грибного маринада. События происходили практически перед окном будки, в которой находился наряд милиции. Марат посмотрел на окна —там явно были люди, но выходить никто не торопился. Никто из прохожих не одернул и не пристыдил зарвавшихся молодцов. Наоборот, все старались побыстрее обойти стороной место разборки. Не оглядываясь, трусливо вжав голову в плечи. «Страна перестраивается. Раньше бы никто не посмотрел на их широкие плечи и наглые рожи, вломили бы прохожие так, что на всю жизнь запомнили бы. А уж если бы милиционерам попались, то вообще худо бы им пришлось – по башке бы дубинками настучали и кости переломали. А сейчас никто не суется, да и милиция не торопится почему-то». Женщина рыдала, закрыв лицо руками. А парни, поняв, что платить им никто не собирается, разозлились и начали избивать бедную женщину руками и ногами. Она громко кричала и пыталась закрыться от ударов по голове и по животу. Парни не обращали внимания на то, что перед ними пожилая женщина, годящаяся им в матери, если не в бабушки. Они били жестоко и изощренно, чтобы другим неповадно было. Наказывали неизвестно за что. Женщина уже не кричала, а стонала от боли. На асфальт потекла кровь… Люди разбежались, стоявшие рядом торговки принялись отодвигать подальше свои ящики. Из милицейской будки никто не появился. «Что творится вокруг? На глазах у всех забивают человека и хоть бы кто помог. Да если бы они все разом навалились, то от этих гопников говна бы не осталось. Надо вмешаться, а то подонки совсем тетку забьют насмерть. Помощи тут ждать неоткуда». Внутри Марата все кипело, и больше не раздумывая, он ринулся к ним. На его стороне была неожиданность. Подонки даже не брали в расчет то, что кто-то попробует их остановить, оттого и не оглядываясь, продолжали избиение, сопровождаемое какими-то нравоучительными с их точки зрения тирадами. Схватив за шиворот первого, Марат отбросил его от женщины и несколькими отработанными на тренировках ударами нокаутировал второго. Ярость затмевала его глаза, и он с ноги врезал быстро поднявшемуся на ноги первому. Тот поставил блок и легко увернулся от удара, ответив быстрой «тройкой» по лицу и по корпусу. Марат в свою очередь не ожидал от гопника знания основ карате. Боль в голове и соленый вкус крови во рту отрезвили его разум. Замелькали руки и ноги дерущихся парней. Гопник кричал какие-то страшные угрозы, ссылался на авторитетов и «стариков», запугивал и пытался задавить морально. Этим он еще больше разозлил Марата, ненавидевшего и порой побаивавшегося этого приблатненного быдла. Годы напряженных тренировок и силовых упражнений не прошли даром. И вскоре каратист полетел на пол. Марат нанес несколько контрольных ударов, чтобы убедиться в том, что его противники в ближайшее время не встанут на ноги. Как учили в армии. Но потом глянул на их наглые даже в отключке физиономии и не удержался, чтобы не врезать по ним еще раз, давая выплеск своим эмоциям. Он лупил этих ненавистных окровавленных парней, возомнивших себя королями жизни и державших в страхе весь город. Устав он спохватился и оглянулся. Женщина, за которую он вступился, отползла в сторону и вытирала окровавленное лицо носовым платком.

– Муж ведь уже год, как не может найти работу, завод стоит и сотрудники отправлены в бессрочный неоплачиваемый отпуск. Саму меня сократили два месяца назад. Денег нет. Вот, забрала из погреба в саду заготовки и пришла на базар, хотела хоть что-то заработать. Одну только баночку с солеными подгруздками и успела продать… спасибо тебе солдатик – причитала она разбитыми губами