Алекс Мрит - Обратная сторона

– Всякое бывает. Есть и такие части. Слышал я про такие дела. У нас в части такого не было. Офицеров и прапорщиков слушались беспрекословно. Дисциплина была серьезная, что нам не мешало бегать в самоволки и находить пути для того, чтобы жить более-менее комфортно. Но это уже ближе к концу службы. А первое время было очень несладко. Пришлось попотеть и помучиться, переступая через свою гордость и самолюбие, выдерживать тяжелые физические нагрузки и изнуряющую спортивную подготовку. Всё это вкупе с дисциплиной и издевательствами дедов превращало службу в жуткую каторгу, от которой некоторые пытались самовольно покинуть пределы части, ища спасения на гражданке. На самом деле получали они вместо защиты такие побои, что потом на всю жизнь оставались калеками.

– Марат, хватит об армейских ужасах, а то мать, вон гляди, побледнела вся. Всякой чернухи и в советское время, когда я сам служил, хватало. На то она и армия, чтобы из сопливого пацана мужика сделать – отец прервал разошедшегося сына, видя, что мать не находит себе места.

– А о сынках «новых русских» нечего особенного из личного опыта рассказать не могу. У нас в части таких не было. Такие если и попадают в армию, то служат в более «теплых» местах. ВДВ же к таким не относится. Здесь с тебя три шкуры спустят, но своего добьются и не посмотрят на то, чей ты сынок и сколько у твоих родителей денег. Не помогут и связи с высокими чинами. С членами различных группировок бывали проблемы. Но в десантуре и таких довольно быстро усмиряли. Они лишь первое время пытались выкабениваться и давить на окружающих, потом же ходили как шелковые и послушно исполняли приказы. В общем служили на общих основаниях, как все остальные.

– Марат, ты, наверное, сейчас можешь доски ребром ладони ломать и кирпичи об голову, – сказал Антон, уважительно глядя другу в глаза.

Папа поддакнул:

– Я тоже как-то смотрел по телевизору выступление десантников, они там такое вытворяли… Так, что сын у нас теперь настоящий богатырь, головенку какому-нибудь гопнику как орех расколет!

Вадим, глядя на кулаки Марата подлил масла в огонь:

– Ты друган много не пей, а то со сломанной челюстью, знаешь, как неудобно кушать? А уж про то, сколько стоит вставить выбитые зубы я и не говорю…

Никто не понял, в шутку он это сказал или всерьез, но все сразу как-то притихли и казалось, немного напряглись, уставившись в свои тарелки.

Антон невольно провел языком по обломку зуба, сломанного в школьной потасовке одним наглым и задиристым пацаном. Затем украдкой оглядел Марата и принялся ковыряться вилкой в селедке под шубой, наспех приготовленной хозяйкой. Да, друг уже явно не тот Маратка, которого он знал раньше. Парадный мундир, суровое лицо и сжатые кулаки. Масштабы уже явно не те, что раньше и сила в руках чувствуется немаленькая, зато интеллекта за прошедшие два года во взгляде не прибавилось. В школе тот учился кое-как. Мама, работавшая учительницей, а потом и завучем в школе, где учился сынок, всегда его подтягивала, договариваясь о хороших оценках со своими коллегами.

Отец прервал неловкую паузу, переводя разговор на шутливый лад:

– Это хорошо, сынок, будешь в саду дрова кулаком ломать. Тебе тренировка будет, а соседи, да шпана всякая уважать будет.

Отец хорошо помнил тот злополучный случай на первом курсе института. Тогда Марат с приятелями пьяные подрались на вечеринке, устроенной по поводу какой-то годовщины основания учебного заведения. Тогда попортили мебель, разбили стекла в нескольких аудиториях. И что самое плохое, сломали кому-то ребра и нос. История была неприятная, с милицией, скандалами и руганью и едва не закончилась отчислением из института. Спасли только связи жены. Её бывшая одногруппница занимала там руководящую должность. И сын вместе с другом Вадимом продолжили учебу. Пришлось конечно хорошо отблагодарить за помощь. То, что случилось на втором курсе, он предпочел бы не вспоминать. Впрочем, тогда сын был не виноват. А потом больница и армия…

Марат выпил очередной фужер вина по случаю очередного хвалебного тоста и продолжил рассказ:

– Сначала было неимоверно трудно, дико и непривычно происходящие вокруг. Устав, распорядок, строевая и силовая подготовка, прапорщики, сержанты, наглые и жестокие старослужащие. Хорошо, что сошелся с двумя парнями из нашего города, которые служили уже второй год. Сдружились, они меня вскоре подтянули к себе, и деды перестали наезжать со своими приколами и неуставными требованиями. Жизнь стала налаживаться, хотя все равно трудности были. Один прапорщик Иваненко со своей регулярной физподготовкой чего стоил. Никогда не знаешь, переживешь ли его очередной экстрим или подохнешь, не выдержав неимоверной нагрузки. У меня появились поблажки – иногда получалось полежать днем на койке в казарме. Позднее стал с остальными старослужащими смотреть «видик» во время строевой подготовки. После отбоя шли в столовую и ели нормальную пищу, хорошо и вкусно приготовленную.